Специалист технической поддержки 5

В последний месяц прониклась Пак Сумин и рационом северянина. Если раньше она могла целый день прожить на паре стаканов кофе и круассане, передвигая нормальный прием пищи строго на ужин, то теперь приходилось готовить завтрак, совсем как это делал Кан Гванджин. Тут и пригодилась уродливая красно-белая рисоварка, которая кочевала за северянином с квартиры на квартиру.

Заменить прибор у Пак Сумин не поднялась рука, хотя были на рынке модели и получше. Но теперь она, совсем как это делал ее мужчина, засыпала в антипригарную чашу полстакана риса, заливала полутора стаканами воды, а только потом шла принимать душ. Когда выходила — рис был готов. Не такой сухой и рассыпчатый, как делал Гванджин — он добавлял поменьше воды — а более клейкий, держащий форму. Дальше в ход шли панчханы, расфасованные по одноразовым пакетикам, иногда Пак Сумин жарила яйцо. Накладывала себе пиалу риса, сверху выкладывала яйцо и сосисочки и, усаживаясь на место Кан Гванджина, завтракала перед работой, будто бы была совершенно обычной кореянкой.

Кофе по утрам девушка больше не пила. Не только потому, что доктор из частного медицинского центра, который вел сейчас ее беременность, порекомендовал воздержаться от употребления кофеина, но и потому что девушка не хотела, чтобы в кофейню для нее ходил кто-то из телохранителей. Это всегда делал Кан Гванджин, она всегда ждала именно его возвращения и, казалось, если дверь откроется, она услышит привычный шелест бумажного пакета или почувствует аромат свежего кофе с выпечкой, но при этом вместо своего мужчины увидит на пороге одного из телохранителей, то просто-напросто сломается.

Подвергать себя подобным испытаниям Пак Сумин не хотела. Так что ее утро начиналось с риса или лапши с яйцом и какого-нибудь мяса. Иногда девушка делала себе чай в пакетиках, вкус которого напоминал ей об учебе в Лондоне. Она думала купить френч-пресс и поискать на маркетплейсах хороший чайный лист, но довольно быстро от этой затеи отказалась. Пусть лучше Кан Гванджин выйдет из тюрьмы и изучит тонкости заваривания разных сортов чая. У него разобраться в этом выйдет намного быстрее, чем у Пак Сумин, а в результате чеболька даже не сомневалась.

Когда она наконец-то вошла в гостиную, дед ее уже ждал. Никакого кофе или закусок, никакой семейной теплоты. Старый чеболь сидел, развалившись в большом кресле, и лениво наблюдал за внучкой, которая пыталась удобно устроиться на низкой, не особо приспособленной для сидения кушетке. Казалось, эту мебель специально выбрали для того, чтобы гостю было неудобно.

— Кофе? — внезапно тепло спросил Пак Ки Хун.

— Откажусь, — ответила девушка.

Внезапно захотелось в туалет, отчего чувство дискомфорта только усилилось. Она знала, что эта проблема ее ждет на поздних сроках — плод будет давить на внутренние органы, в том числе и на мочевой пузырь, уменьшая его объем. Но для этого было еще рановато. Чистая психосоматика — девушка нервничала, но ничего с собой поделать не могла.

— А я вот выпью кофейку… — протянул старик, поднимая ладонь и подзывая одного из слуг, которые стояли у дальней стены, словно каменные истуканы, ожидая указаний своего начальства.

Средних лет мужчина с отсутствующим выражением лица почти подпрыгнул к Пак Ки Хуну и, согнувшись в поклоне рядом с чеболем, едва не падая перед ним на колени, стал слушать команду старика.

От этой картины, демонстрации раболепной покорности и услужливости перед богатым садистом, у Пак Сумин заныли зубы. Почему они настолько себя не уважают? После знакомства еще с Кан Ён Соком — своевольным ассистентом — она поняла, что служащие тебе люди могут выполнять свою работу, не теряя при этом чувства собственного достоинства. Как это было принято в той же Европе, где официант в старом семейном ресторане всегда чувствовал себя полноценным человеком, даже когда в заведение приходила компания богатеньких детишек, совокупное состояние семей которых могло купить целый город, в котором этот ресторан находился.

В унижении обслуживающего персонала нет никакой чести — она давно это поняла, но окончательно сформировал это отношение в ней именно Кан Гванджин. Человеческое достоинство не пустой звук. Вне зависимости от уровня достатка, социального статуса и должности, каждый человек имел право на отстаивание собственных границ. На самоуважение и гордость. Но именно корейская культура была построена на бесконечном унижении всех и вся. Кланяйся тем, кто богаче и сильнее, поплевывай сверху и насмехайся над теми, кто беднее и слабее. Бесконечный порочный круг из уважительно согнутых спин и яростно стиснутых зубов, вся система этого прогнившего общества буквально выбивала палкой из тебя все человеческое, превращая в озлобленное животное.

Пока не принесли кофе, они сидели в тишине. Пак Сумин наблюдала, как слуга наливал напиток из старого высокого кофейника, как раболепно поставил тонкую чашку на маленькое блюдце перед Пак Ки Хуном, как пятясь, вернулся на свое место.