Спецназ

Те, которые были нужны, немцы берегли. По обеим сторонам от таких железнодорожных путей лес был вырублен, подходы к путям — заминированы, в районе тех путей у немцев разведка работала, на станциях — подвижные группы для отражения налетов и преследования диверсантов, возле каждого моста — опорный пункт с блиндажами, пулеметами и прожекторами, а по путям бронепоезда курсируют. Наши диверсанты туда и не лезли.

В ходе войны возникло такое понятие — партизанский край. Это огромная, чаще всего покрытая лесами и болотами территория, которую контролируют партизаны. Уже в первую военную зиму таких партизанских краев на оккупированной немцами советской территории насчитывалось до десяти. Каждый из них — сотни, а то и тысячи квадратных километров.

Если железная дорога проходила через такой партизанский край, немцы либо выбивали оттуда партизан, очищали район, укрепляли охрану и оборону на этом участке, либо, не имея возможности держать проходившие там железнодорожные пути под плотным контролем, отказывались от их использования.

Вот по этим-то путям, которые немцам были не нужны, и ударили гвардейские минеры. И полетели радостные рапорты в Центральный штаб партизанского движения: «Сорок две тысячи взрывов за первую ночь!»

И эти тысячи взорванных рельсов вошли во все учебники истории, во все героические сказания о войне.

А тем временем Красная Армия, остановив последнее германское стратегическое наступление на Курской дуге, поперла в решительное контрнаступление. Каждый партизанский край мог бы стать тем оазисом, где сохранилась железнодорожная сеть.

Но!

Те железнодорожные пути и узлы, которые были нужны немцам, оккупанты при отходе весьма профессионально портили: взрывали, ломали шпалы огромными крюками и гнули рельсы особыми приспособлениями, которые тащили за собой уходящие паровозы.

А те железнодорожные пути и узлы, которые немцам были не нужны, добросовестно исковеркали гвардейские минеры.

Осенью 1943 года Красная Армия, вырвавшись на оперативный простор, вполне могла выйти к границам Польши и Восточной Пруссии. Но победно прущие на запад дивизии и корпуса, армии и фронты надо было снабжать. А это десятки и сотни тысяч тонн боеприпасов, горючих материалов, запасных частей, инженерного имущества. К фронту из глубокого тыла надо подвозить стратегические резервы и вводить их в сражение. А это сотни тысяч солдат, тысячи танков и орудий. Без железных дорог такие переброски невозможны.

Осенью 1943 года вместо подвоза свежих дивизий, вместо доставки боеприпасов и горючих материалов эшелоны везли к фронту рельсы и шпалы. Тысячи солдат, место которым — в атакующих цепях, были брошены на восстановительные работы. А рвущиеся вперед танковые корпуса и армии остановились, истратив топливо.

В 1943 году успех летне-осеннего наступления Красной Армии был огромным. Но он мог быть куда более грандиозным. Красная Армия остановилась не из-за немецкого сопротивления, а из-за невозможности вовремя подать наступающим войскам боеприпасы, топливо и все остальное, без чего наступательный порыв выдыхается.

Немцы, получив передышку, зарылись в землю. А уж рыть окопы и траншеи они были великие мастера. Немецкая пехота рыла землю лопатами никак не хуже, чем пехота Красной Армии перед грандиозным сражением на Курской дуге.

На главном стратегическом направлении войны Москва — Смоленск — Минск — Брест — Варшава — Берлин фронт стабилизировался до следующего лета.

Уникальные возможности были упущены.

Причина стандартная: дураки и дороги.

Товарищ Сталин, сообразив, что произошло, сдержал гнев. Но гвардейских минеров больше на такие подвиги не посылал.

Сталину было ясно, что он и сам виноват. Если бы была поставлена задача взрывать не рельсы, а вражеские эшелоны, идущие к фронту, если бы результат работы учитывался не по взорванным рельсам, а по эшелонам, пущенным под откос, то диверсанты действовали бы совсем иначе.

Но они добросовестно выполнили то, что им приказали.

2

Обратим внимание на достаточно интересный момент: главный диверсант Красной Армии Старинов Илья Григорьевич вступил в войну полковником.

И завершил ее полковником.

Он верно служил коммунистическому режиму, совершил множество полезных для режима дел, но умер, не получив ни генеральского звания, ни звания Героя Советского Союза, ни даже полководческого ордена.

Взорванные рельсы товарищ Сталин ему не простил.

Правда, и не расстрелял.

Партизан и диверсантов товарищ Сталин любил и жаловал. Вот пример: Ковпак Сидор Артемьевич вступил в войну гражданским человеком, создал и возглавил партизанский отряд, который превратил в мощное партизанское соединение. Сталин присвоил ему первичное воинское звание. И было это звание генерал-майора. Ковпак завершил войну дважды Героем Советского Союза, кавалером двух высших полководческих орденов — Суворова первой степени и Богдана Хмельницкого первой степени, не говоря о других государственных наградах.

А главный диверсант Красной Армии Старинов после грандиозных побед и свершений остался без геройского звания, без полководческих орденов, без полосатых генеральских штанов.

3