Спецназ ГРУ против басмачей

Сегодня было чуть попрохладнее — ветер дул с Амударьи, возвещая приближающуюся осень, когда подходило время сбора урожая хлопка и становилось легче дышать: и от ветра, и от того, что поля, свободные от коробочек с «узбекским золотом», снова начинали питать кислородом тяжелый воздух эмиратских городов. И потому если при обычных условиях Савонин, уже порядком адаптировавшийся к Узбекистану, предпочел бы чай, так хорошо утоляющий жажду и снимающий сухость в горле, то сегодня он мог побаловать себя более изысканным для местности напитком — тем более, что в его компании был знаток кофе.

Когда принесли свежий, Энвер продолжил:

— В 1908 году мы взяли власть в свои руки. Партия Иттихат провозгласила одним из главных своих принципов равенство различных групп населения, вне зависимости от вероисповедания. В новой Конституции мы дали народу слишком много прав — до такой степени, что он на некоторое время возомнил себя вершителем даже правосудия. И снова принялся мстить армянам без цели и без расчета, просто так — за то, что те живут лучше коренного мусульманского населения и вечно нищенствующих мухаджиров.

— Вы обвиняете в этом народ?

— Глупо кого-то обвинять задним числом, но и мы не могли поступить иначе — общество настолько устало от Порты и султана, что требовало — не просило, а буквально требовало — от нас принятия радикальных конституционных мер и более широких прав в части самоуправления в том числе. Если бы мы не дали им эту Конституцию, они взяли бы ее сами, но уже без нас. Иттихат дала им то, что они хотели. Что ж, извольте. Потому я и сказал Вам в начале нашей беседы, что без воли народа никакой власти нет и быть не может, это закон — его воля.

Потом началась Балканская война. И вот тут уж армяне решили нам отомстить. За все, что они претерпели в 1895 в Эрзуруме, в 1896 в Анкаре и Анатолии, в 1908 году в Адане. И создали нечто вроде внутреннего батальона…

— «Пятая колонна»… Понимаю…

— Что, простите?

— Троянский конь… Неважно, продолжайте, — Савонин не смог бы объяснить Энверу, даже при всей образованности последнего, что в 1936 году, спустя 16 лет после их беседы, в Испании появится более точное определение группы оппозиции, вооруженной и действующей в самом сердце врага, которое будет названо «Пятая колонна», с легкой руки франкиста Эмилио Молы. Всему свое время, подумал Савонин.

— Да, Вы правы, троянский конь. Гнчак и Дашнакцутюн выступили против нас открыто, призывали армян не служить в армии. Хотя многие из них просьб своих представителей не послушали — отправились на фронт, сражались очень храбро, а во время Великой войны один из армян даже спас мне жизнь и вынес раненого и еле живого с поля боя.

— Кстати о великой войне. Резня армян ведь не прекращалась и в то время.

— Здесь вопрос стоял уже политически. Германия, в поисках союзников, обратилась к нам. В наших руках было и есть мощное средство воздействия на всех мусульман мира, которое в случае необходимости, может побудить их взяться за оружие — мы решили его использовать, уж очень заманчивые условия раздела послевоенной Европы предлагал нам кайзер.

— Джихад?

— Именно. Священная война против неверных. Для его осуществления кайзер обещал нам предоставить в полное распоряжение все земли на территории России, на которых проживали мусульмане. Согласитесь, мусульман одной только Турции для полной и всеохватной войны было бы мало. Но как можно объединить мусульман Турции с мусульманами России, минуя Армению, которая христианским анклавом лежит на пути джихада? Никак. Потому по секретному протоколу от августа 1914 года хоть впрямую и не предусматривалось, но из контекста вытекало уничтожение армян на занятой ими территории.[19] Осознавая неотвратимость этого шага, я тогда убедил своих коллег по триумвирату ограничиться высылкой армян вглубь Турции, не допуская резни. В то же самое время Россия буквально развязала нам руки — когда нам удалось оккупировать Персию и некоторые районы российского Закавказья, при этом, заметьте, совершенно не проливая армянской крови, российские власти начали высылку мусульман вглубь России, подальше от нас, опасаясь их присоединения к джихаду, а в процессе высылки — и резню. После этого, понятное дело, все мои личные попытки отодвинуть срок высылки и прекратить кровопролитие, были пущены псу под хвост.