Спецнужды и спецслужбы

Что же касаемо попыток обосновать решающий вклад той или иной спецслужбы в те или иные исторические (победные, естественно) события, которые уже вполне состоялись, изучены и оценены историками, университетской профессурой и их оценки вынесены СМИ в головы «широких народных масс», то их следует воспринимать, как вполне простительную человеческую слабость, которой подвержены практически все. И которая постоянно материализуется вполне банальной ситуацией, когда у любой победы несметное число авторов, в то время, как у любого поражения таковых не находится, чаще всего вообще.

Понятное дело, что такая оценка почти никакой концептуальной значимости деятельности спецслужб, буде даже она по своей сути будет принята разведсообществами, ничего не изменит в существующей исходной «оптимистической» позиции этих самых спецслужб. По простым и вполне понятным причинам:

1. Никому не хочется собственными руками сокрушать фрагмент мифологического сознания «широких народных масс» о могуществе и всесилии спецслужб, сформированный долгими десятилетиями с помощью, в основном, кинематографа и оппозиционной публицистики, истово находящей следы зловредной деятельности сотрудников тайных полиций даже там, где их отродясь не было.

2. Мало найдётся высших руководителей спецслужбы, у которых существует уверенность в способности собственных ведомств (с учётом их структур, специфических технологий работы), концентрироваться на длительном интервале времени на реализации даже очень важной геополитической задачи в постоянно меняющемся, часто весьма кардинально, социуме, при неизбежном участии спецслужб в стремительных потоках политической жизни.

3. Достаточно образованные и многоопытные руководители (даже на уровне внутрикамерного пахана) отлично осознают высокую полезность благоприятных для себя мифов разнообразного характера: от мнимого владения боевыми искусствами, до могущественных связей или собственном фантастическом бесстрашии и мстительности, и т. п.

Руководители спецслужб также прекрасно осознают (не хуже отцов церкви) «производительную мощь» мифов о всесилии, всепроникновении спецслужб, массировано доносимых СМИ, кинематографически до сознания и подсознания «широких народных масс». А потому и впредь во все времена будут только укреплять такие мифы и конструировать новые.

Особенно хорошо это удаётся, когда к знакомым состоявшимся событиям, правдоподобно воплощённым действиями обаятельных актёров, приплетены измышлённые хитроумные действия спецслужб, якобы обеспечивших историческую победу. Естественно, что здесь несколько оправданий такой практики спецслужб, в частности то, что политики измышляют, выдумывают вообще бессовестно, без меры. Не отстают от них и обслуживающая власть интеллектуальная творческая челядь.

4. В глубине души большим чинам в любых госструктурах, особенно выбившимся в вельможи государства, очень хочется в глубине души верить в то, что они действительно творят историю. Потому в сотворённые даже при их участии мифы они и сами весьма охотно верят, что в сильнейшей степени (не хуже прибылей, наград, почётных или должностных званий) согревает душу. Особенно приятно это слышать вновь и вновь из уст разнообразных угодничающих именитых гимнопевцев.

5. В ряде случаев сотрудникам спецслужб действительно удалось подготовить и осуществить впечатляющие, блестящие по уровню профессионализма операции, истинное содержание которых по множеству соображений нельзя раскрывать никоим образом. Но заявить об этом по политическим и иным мотивам нужно. Тогда только рождаются кинолегенды, в наибольшей мере соответствующие реальности. Хотя, конечно, тоже изрядно приукрашенные художественным вымыслом во имя зрелищности. Но такое — весьма редкое явление в пересчёте на количество занятых в спецслужбах людей.

Таким образом, можно вполне обоснованно заключить, что любые «государственные интересы», которые реализуют, защищают, наряду с другими государственными учреждениями, и спецслужбы, всегда осуществляются преимущественно в виде личного, кланового, корпоративного интересов, либо содержат таковые в изрядной доле. В зависимости от того, какой уровень добросовестности удаётся поддерживать в многообразном чиновничестве лидерам политического режима.

Если, к примеру, при И.В. Сталине голова любого нерадивого чина могла в мгновение оказаться на плахе, то при последнем генсеке КПСС номенклатурное чиновничество трудилось на благо государства уже с изрядным «довеском» своих личных интересов.

Нынешние же чины в своей служебной деятельности практически полностью интересы общества заместили на личные. И теперь если и есть что-то для государства в существовании и работе его традиционных институтов, то только, разве что, сам факт из наличия, которое поддерживает в населении иллюзорную надежду и веру в то, что государство якобы существует и блюдёт интересы общества.