Спецотдел «Бесогон»

Письма от Олега приходили крайне редко и были короткими и обрывочными. Последние полгода от него вообще не было ни слуху, ни духу. Его судьбу я и намеревался разузнать, хотя в успех предприятия верил мало. Медиумы и ясновидящие редко оправдывали наши надежды и большей частью оказывались обычными мошенниками. По роду службы я часто видел таких людишек, паразитирующих на чужих бедах и несчастьях. Война, годы репрессий заставляли потерявших жизненные ориентиры граждан идти к разным шарлатанам.

Однажды на вокзале в городе Тихвин мне довелось видеть одну цыганку, гадавшую солдатке на ее мужа. За работу она взяла с женщины всю имевшуюся у той наличность, обещая взамен послать мужу защиту от ран и смерти. Я тут же передал аферистку милицейскому патрулю, который и препроводил ее в отдел. Очень надеюсь, что там отправили эту особу на принудработы, или «склеили» ей дельце, лет, эдак, на восемь.

Вскоре стало вечереть, сиреневые декабрьские сумерки опускались на город быстро и основательно. Когда я подошел к дому Элеоноры, стало совсем темно. Во дворе я заметил трофейный автомобиль, на заднее сиденье которого проворно шмыгнула стройная симпатичная женщина. Женщину я узнал, это была эстрадная певица Вера Синельникова. Приняв на борт эстрадную диву, авто отчалило, а к дому подкатил другой лимузин. Из него вышла балерина, фамилию которой я не помнил. Знал только, что она является пассией самого министра Берии. Поправив красивую, явно трофейную шубку, девица хорошо отрепетированным жестом откинула назад длинные каштановые волосы и величественно прошествовала к подъезду Элеоноры Эос.

Эта дамочка пробыла недолго, через десять минут она легкой балетной походкой прошагала обратно, эффектно впорхнула в автомобиль и сделал знак водителю, поехали, мол. Авто тотчас умчалось. Я огляделся. Неподалеку от подъезда дежурил плотный пожилой милиционер с седыми прокуренными усами. Его темная шинель резко контрастировала с ослепительно белым снегом, который щедро сыпался на землю с неба. И хоть на газонах лежали высокие сугробы, а клумбы украшали островерхие белые шапки, пятак перед подъездом Эос был идеально чист. Об этом заботился дворник-татарин, который, опершись на свой скребок, расположился неподалеку от постового и внимательно осматривал каждого, кто направлялся к подъезду знаменитости. По всему было видно, дом Элеоноры Эос находится под пристальным приглядом у местных милиционеров, которым насчет этого было спущено соответствующее указание.

Я прошел в подъезд, назначенное мне время почти настало. Не дожидаясь лифта, я взлетел не третий этаж и остановился перед дверью с привинченной к ней золоченой табличкой. «Э. Эос» – значилось на большом блестящем прямоугольнике.

Я намеревался позвонить, но дверь оказалась незапертой. Я шагнул в маленькую темную прихожую.

– Мне назначено. Я – офицер МГБ Сергей Манцев. – проговорил я.

– Проходите в комнату – ответил мне негромкий женский голос.

Я пошел прямо по коридору. Комната, куда я попал, была просторной. Свет был потушен, но темно не было. Со двора попадали сюда огни ярких уличных фонарей. По стенам ползали их блики. Словно большие желтые светляки, они лениво передвигались по шикарным заграничным обоям с изображениями драконов и больших диковинных птиц. В углу стояло кресло, в котором величественно восседала хозяйка. Элеонора Эос была в длинном вечернем платье в пол. Блестевшие в вечернем свете фонарей волосы были красиво убраны в затейливую прическу, похожую на корону.

Неподалеку от кресла располагалось высокое овальное зеркало. Рядом стояло еще одно кресло, предназначенное, по всей видимости, для посетителей. Вдоль стены тянулся старинный красного дерева стол, ножками которому служили великолепно исполненные столяром звериные лапы. Покрытые лаком они матово мерцали в темноте, отчего стол напоминал древнее мифическое чудовище. На спине «чудовища» выстроились в ряд прозрачные шары различных размеров. Самый большой походил на футбольный мяч, маленький же не превышал размерами шарика от пинг-понга. Другой обстановки в комнате не было, ни шкафа, ни кровати, ничего. Вероятно, хозяйка использовала это помещение лишь для приема своих гостей. Жила же Элеонора в другой комнате, размерами поменьше.

– Проходите, Сергей, садитесь в кресло. Знаю, вы пришли ко мне не из праздного любопытства, – голос Элеоноры звучал уверенно, хотя говорила она тихо и немного нараспев, будто читала сказку, или рассказывала древнюю былину.

– Я пришел справиться о двоюродном брате. Его зовут Олег, он сейчас в лагере, – проговорил я, стараясь побороть смущение, совсем некстати охватившее меня.