Спецотдел «Бесогон»

– Читал, кое-что, – я шагнул к дверям, – где здесь причал? Хочу взять лодку и осмотреть место, где произошла трагедия. Заодно познакомлюсь с Фомой Варчуком.

– Без разрешения Горницкого посторонние к пристани не допускаются, – встрепенулся врач.

.      Он по-птичьи вспорхнул со стула и встал возле двери, загораживая выход своим тщедушным телом.

– Завтра утром все с ним обсудите, – бросил со своего места Разумов, – здесь ничего не делается без ведома нач.особого отдела, – пояснил главный инженер.

– Хорошо, будь по-вашему, – легко согласился я.

Выбравшись на улицу, я прошел возле оконца штаба и нырнул за угол. Здесь начиналась узенькая тропинка, ведущая к высокому лагерному забору. Чуть в стороне за молодым худосочным березняком маячила громада какого-то дома, издалека похожего на огромный сказочный терем. Рядом с теремом располагалось строение пониже. Над входом красовалась надпись «библиотека». Буквы здесь были выписаны ровно и аккуратно, а яркий плакат, прикрепленный прямо на дверь призывал граждан повышать свой культурный уровень и регулярно читать газеты.

Окна библиотеки были сейчас темны, зато терем сиял огнями, точно сказочный дворец во время бала. Рядом с крыльцом этого великолепного образчика местного зодчества стоял автомобиль «форд». На сидении лежали длинные кожаные перчатки и маленькая дамская сумочка. Я обошел машину и почти вплотную приблизился к дому, остановившись под одним из ярко освещенных окон. Форточка была приоткрыта. Оттуда доносились звуки патефона. Вдруг мелодия оборвалась.

– Я боюсь тебя, Артем. Иногда мне кажется, все, о чем здесь говорят люди – реальность. Грубая, зримая реальность и деться от нее некуда…

– Не говори глупости, – голос Горницкого звучал уверенно, – я здесь временно, скоро я получу повышение, и мы уедем в Москву. Хочешь в Москву? Ведь ты приехала оттуда?

– Хочу, но только не с тобой! – Инна заплакала.

– Дура! – Горницкий стукнул кулаком по столу, – кто ты без меня? Дочь своих нищих родителей, которые ютятся в жалкой полуподвальной коммуналке. Я выведу тебя в люди. Со мной ты будешь королевой. У тебя будет все! Все, ты понимаешь?!

Девушка молчала. Я на цыпочках отошел чуть в сторону и бесшумно, словно кошка, вскарабкался на стоявшее возле дома дерево. Забравшись чуть повыше, я смог увидеть шикарную обстановку комнаты. По всей видимости, это была спальня хозяина дома. Сам Горницкий в роскошном зеленом халате, словно падишах возлежал на широченной кровати. А Инна стояла перед ним в прозрачном коротеньком пеньюаре возле большого, до самого пола, трюмо.

– Отпусти меня, – вдруг взмолилась она, бросаясь на колени, – я не могу больше здесь находиться. Мне тяжело.

– Брось устраивать истерику!

– Тогда, я уеду сама! Завтра же утром.

– Я тут хозяин! Без моего ведома в этих краях не пролетит и муха. По моему приказу были затоплены десятки деревень, и я один вершил тут судьбы людей. Я могу приказать не только жалкому человеческому отребью, но и самой природе. Захочу, и поверну воды канала вспять! Только я решаю, кому что делать, и ты станешь делать то, что скажу я!

Горницкий вскочил с кровати, сбросил с себя халат и остался нагой. Его крепкое покрытое густыми черными волосами тело напоминало тело огромной обезьяны, а лицо, перекошенное дикой злобой, могло внушить ужас не только молоденькой девушке.

С утробным рыком он бросился к трюмо, загребая жертву огромными мускулистыми руками. Мгновенье, и он повалил Инну на искусно выделанную медвежью шкуру, украшавшую пол спальни.

– Не смей, не трогай, отпусти меня, животное!

Девушка попыталась вырваться, но тут же получила удар в лицо. Горницкий прижал тело к полу и с силой рванул его на себя.

– Я научу тебя подчиняться!

Он утвердился наверху и вновь ударил свою жертву. Инна плакала навзрыд. Я достал из кармана плаща наган и прицелился в статуэтку балерины, стоявшую на ночном столике возле необъятного ложа местного чекистского начальника. Жахнул выстрел, статуэтку разнесло вдребезги. Горницкий оставил Инну в покое и отскочил к большому резному шкафу.

– Кто посмел?! – неистово заорал он, накидывая халат и хватая со стола пистолет ТТ.

Я мигом скатился с дерева и помчался вниз, к каналу. Вслед мне раздалась беспорядочная пальба. Рассвирепевший Горницкий высадил в темный силуэт возмутителя спокойствия целую обойму, но не попал ни разу. Несколько позже раздались выкрики лагерной охраны, послышался собачий лай. Особист поднял по тревоге бойцов, охранявших периметр запретной зоны. Они стали прочесывать местность, но я уже приближался к пристани, обнесенной с суши довольно высоким забором из нетесаных плохо покрашенных досок. Подтянувшись на руках, я неловко кувырнулся вниз и неуклюже хлопнулся на спину.

– Руки вверх!

В лицо мне смотрело дуло винтовки, которую держал в руках огромный детина в потертом брезентовом макинтоше и сбитой на затылок фуражке с якорем.

– Лодочник Фома Варчук? – спросил я, поднимаясь с земли.

– Я–то, Варчук. А вот ты кто таков будешь?