Спецотдел «Бесогон»

Зрелище было настолько жутким и отталкивающим, что я едва поборол в себе желание отвернуться и продолжил осмотр помещения. За столом сидели трое, все в клубах сизого табачного дыма. Они были настолько увлечены осмотром тела, что даже не заметили моего прихода. В напряженной тишине они в странном оцепенении взирали на несчастного.

– Здравствуйте, товарищи. Сочувствую вашему горю. Я приехал из Москвы, инспектор по охране труда из Главгидростоя. Сорокин – моя фамилия.

Я полез в потайной карман пиджака за командировочными документами, но наткнулся на требовательный властный взгляд одного из сидящих за столом людей.

Сухощавый высокий человек в форме с петличками капитана НКВД оторвался от созерцания утопленника и грозно посмотрел на меня своими широко посаженными стального цвета глазами.

– Из самой Москвы? – криво усмехнулся чекист, – что ж, давайте знакомиться. Начальник особого отдела Беллагстроя капитан Горницкий.

Он слегка наклонил большую коротко стриженую голову, но руки так и не подал, остальные двое лишь смотрели на меня, широко открыв глаза, словно на какое-то заморское чудище. Первым из-за стола поднялся костистый немного сутулый старикан с землистого цвета лицом и плешивым в пигментных старческих пятнах черепом.

– Местный врач Солодовников Петр Евсеевич.

– Иван Разумов, – исполняющий обязанности главного инженера тут же вслед за доктором, представился молодой, лет двадцати пяти, парень с комсомольским значком на белой аккуратно выглаженной косоворотке.

– Будем знакомы, товарищи, – я пожал обоим потные от волнения руки.

– Беда у нас, товарищ инспектор, начальник управления утонул. В водоворот попал, когда на лодке осмотр стыковых перекрытий производить поплыл, – виновато разводя руками, пробормотал Разумов.

– Стремнина – опасная штука. Многие гибнут, особенно те, кто по пьяному делу купаться лезет, – тут же добавил врач, старательно отводя взгляд в сторону.

Горницкий молчал, он достал из кармана серебряный портсигар и извлек из него папиросу.

– Начальник СУ утонул по собственной глупости, – капитан затянулся терпким ароматным дымом папиросы «Гурзуф» и выпустил его в потолок тонкими аккуратными колечками, – все тоже самое произошло и с другими. Кто по пьянке, кто по глупому лихачеству утонул в реке, и нечего тут разводить антимонии.

Горницкий оглядел сидевших за столом и остановил свой колючий взгляд на съежившимся от страха докторе Солодовникове.

– Не так ли, товарищ Солодовников? – осведомился капитан, делая акцент на слове «товарищ».

– Признаков насильственного утопления на телах умерших нет, – послушно откликнулся врач, съеживаясь еще больше.

– Пока я видел лишь тело начальника СУ Белуковича у него на щиколотках следы, будто бы его держал кто-то. Что вы на это скажите?

Я следил за реакцией Горницкого, но тот в ответ на мои слова лишь криво усмехнулся.

– Белуковича действительно держали за щиколотки. Только при этом его пытались спасти, а не убить. Можете спросить у лодочника Фомы Варчука. Это он был на веслах, когда случилась трагедия, – пояснил начальник особого отдела.

– Так Белукович плыл в лодке не один? – удивился я.

– Нет, не один. С ним был Варчук. Можете спросить у товарища Разумова.

– Это правда, – подтвердил инженер, вытирая рукавом косоворотки мгновенно вспотевший лоб, – не один он был в лодке, не один, – еще раз проговорил он, избегая встречаться со мной взглядом.

– Где же тела остальных утопленников? Надеюсь, вы храните их в лагерном морге, – я смотрел в смеющиеся глаза Горницкого.

– Зачем им чужие мертвяки? В лагере и своих жмуриков хватает. Утопленники давно похоронены, товарищ москвич, – Горницкий встал и подошел ко мне почти вплотную, – послушайте, Сорокин, уезжайте отсюда. Я не люблю, когда у меня под ногами путаются типы вроде вас. В вашу принадлежность к Гидрострою я не верю. Ясно вам?

– Но, у меня командировка, – начал, было, я.

– Считайте, что она закончилась. Завтра я подпишу все ваши бумаги. Вы возьмете билет на поезд и уедите отсюда навсегда. Если не хотите неприятностей, конечно!

Он порывисто встал из-за стола, на котором все еще лежало тело начальника Су и, решительно отрыв дверь, вышел в быстро сгущавшиеся сумерки. Еще через минуту донесся звук мотора. Я шагнул к оконцу, неподалеку от штаба строительства остановился автомобиль «форд», за рулем сидела темноволосая девушка в красивом норковом жакете и шляпке-таблетке. Даже сквозь немытое окно штаба строительства было заметно, как она хороша собой. Горницкий сел возле нее и повелительно махнул рукой. Машина резво тронулась с места и умчалась, оставив за собой небольшое облачко дыма.

– Кто эта девушка? – обратился я к Разумову.

Тот затравленно посмотрел на Солодовникова, но врач отвернулся в сторону.

– Наш библиотекарь Инна Якушева, москвичка, меду прочим, – Иван явно волновался, беспрестанно теребя ворот своей косоворотки, – у нас, товарищ Сорокин, прекрасная библиотека. Много хороших книг. Инна очень следит за этим, а товарищ Горницкий помогает ей, достает интересные романы. Дюма вот недавно привезли. Не читали?