Спящий Страж

– А! – старик махнул рукой. – Сказал, на кладбище пора. Пробил, понимаешь ли, его час. Или не на кладбище? На что-то такое… похожее. С похоронами связанное. Да, определенно так…

– На Погост?

– Точно! Говорят, туда сталкеры помирать ходят. Но ты не волнуйся, радость моя. Все у нас будет хорошо. Я хоть и не молод, но сил полно, – он подмигнул.

– Помянем?

– Отличная мысль! Ну, Влад, за тебя, братишка! Земля пухом! Или что там под Куполом вместо нее.

После третьего бокала врач откинулся на спинку и захрапел. Выждав немного, Кроха взялась за дело. В жилом вагоне ничего полезного для вылазки не нашлось: ни патронов, ни оружия. То ли зарыл в схроне, то ли все спустил на вазы и картины.

Обшаривая лазарет – полку за полкой, ящик за ящиком, она обнаружила небольшой самодельный конверт. Так бы и оставила, если бы не надпись: «Арине». Почерк отца узнала сразу. Помимо короткого письма, внутри оказалась блестящая гайка на медном проводе. Очень скоро девушка поняла, чья она и зачем нужна.

Арина, ты с детства мечтала быть бродягой, а я всячески запрещал. И не зря. Выход на поверхность – это русская рулетка с полным барабаном. Ты говорила, я тебя не уважаю, считаю слабой, недостойной. Что опекаю, как наседка, что не люблю. Это не так. Совсем не так. Поэтому и думать не позволял о сталкерстве. Моя доля – не романтика, не приключения и не забава. Это – ад на Земле. Я долго бегал от него, но удача не вечна. Цапнуло не пойми что, и через пару дней – конец. Не хочу, чтобы видела меня орущим и пускающим слюни. Запомни папку сильным, веселым и смелым.

Смелым…

Я не боюсь ни смерти, ни самой страшной твари, но побоялся сказать все лично. Побоялся увидеть твои слезы. Ты бы наверняка попыталась меня остановить, но я не могу уйти, как те бедолаги, что сутками вопят в лазарете. Пусть прозвучит напыщенно и глупо, но я жил как сталкер и умру как сталкер. Пойми, пожалуйста. И не суди.

И не потеряй гайку. Передай ее караваном на Алабинскую, добытчику по имени Егор Ежов. Помнишь его? Год назад он забрел к нам, так все девки со станции сбежались. Я спросил: «Нравится?», а ты покраснела и надулась. Еж – парень в целом положительный, но дюже странный. За ним должок, так что в обиду не даст. Ни одна вошь не тронет, а для меня это самое главное. Живи, как живешь, слушайся Дока и прости за все.

Отец

Кроха смахнула слезы и сунула бумажку в карман.

– Нет, папа. Ты скажешь это сам. Глядя в глаза.

Затем сгребла в цинковый тазик лекарства – в дороге пригодятся. Но у дверей резко развернулась и поставила обратно все, кроме баночки с обезболивающим. Таких еще три, людям хватит.

Перед уходом беглянка задержалась у высокого зеркала и едва узнала себя. Всего за пару часов осунулась пуще прежнего, аж венки на висках проступили, и обзавелась темными кругами вокруг глаз, как у енота. Несмотря на это, ее все еще выдавали длинные волосы и милая мордашка. Взятым со стола скальпелем нещадно обкорнала локоны цвета свежего имбиря и натянула шапочку до самых бровей. Зачерпнув горсть из пепельницы, выпачкала лицо и удовлетворенно кивнула отражению. В темноте туннелей легко сойдет за пацана – чумазого и тощего, как и все пацаны в метро.

Повертев гайку перед лицом, она шепнула:

– Ну, Ежик, не подведи. Мне очень нужна твоя помощь.

* * *

Арина рванула прямиком к схрону. Таиться больше не было смысла. Никто за ней не проследит и уж точно не накажет. Возможно, уже никогда.