Спящий Страж

Отряд сталкеров напоминал космонавтов из старых фантастических фильмов. Тяжелая броня, раздутые рюкзаки и закрытые шлемы – ну, чем не скафандры? Погруженная в полумрак станция – нутро звездолета. Гермозатвор – люк, отделяющий храбрых первопроходцев от суровой и опасной планеты. Картину портил лишь один чужеродный элемент, подозрительно выделяющийся среди рослых крепких мужиков.

Чуть ли не вполовину ниже и раза в три тоньше, он казался ребенком, решившим поиграть в бродягу. Ну, кто еще, скажите на милость, натянет вязаную шапочку на древний советский противогаз? Кто в здравом уме напялит химзу до колена и закатает по локоть слишком длинные рукава? Кто обует заклеенные изолентой резиновые сапожки ядрено-розового цвета?

Пришедшие проводить добытчиков тихо посмеивались, глядя на мнущееся в конце строя чудо. Начальнику же было не до шуток. Толстый усач в камуфляже баюкал на ладони прилежно разлинованный журнал, куда вносились позывные, районы и время ходок. Чтобы знать, где искать пропавших, и чьим семьям слать похоронки. Усача звали Сивым, хотя даже далекие от культуры и такта ребята величали его не иначе, как Сявой. За спиной, понятное дело. Начстан славился крайне мерзким характером, врожденной злопамятностью и обостренным синдромом вахтера. С таким ссориться – себе дороже.

– Джигит. Набережная. До вечера, – с легким восточным говором сказал первый в очереди.

Сивый смерил его сердитым взглядом исподлобья, пошевелил усами и буркнул:

– Дальше.

– Камаз. Центр. До утра.

– Седой и Грива. Вокзал. До обеда.

Толстяк с важным видом скреб пожелтевшую бумагу огрызком карандаша. Настал черед карлика в розовых сапожках. От увиденного мохнатые брови мужичка тут же сошлись на переносице, отчего показалось, что у него выросли вторые усы – над злобными свинячьими глазками.

– Ты еще кто? – Сивый кашлянул в пудовый кулак и рявкнул в толпу: – Чей ребенок?!

Народ перешептывался, разводил руками, хихикал.

– Я не ребенок, – ответил карлик, старательно бася. – Я – сталкер.

– Да неужели? И как звать?

– Кро…т.

– Крот? – начальник перевернул страницу. – Не помню никаких Кротов.

– Я… с другой станции.

– Да? И с какой?

– С Центральной, – последовал неуверенный ответ.

– Что еще, блин, за Центральная? Нет такой станции! А ну, снимай маску!

Огнеметчики отлипли от ворот и шагнули к незнакомцу. Сталкеры вскинули стволы, Сивый хлопнул по кобуре с редким и очень дорогим «Глоком». Как ни крути, какие соглашения ни заключай, а годы войны не перечеркнешь парой подписей. Люди привыкли к постоянной угрозе и никогда не забывали об осторожности, которая, по их оправданному мнению, не бывает излишней.

Коротышка обреченно свесил голову и подчинился. Из-под серой резины брызнули светлые пряди.

– Кроха! Чтоб тебя!

Собравшиеся захохотали в голос, но Сивый смотрел на девушку с нескрываемым раздражением.

– Вот овца! Из-за тебя выход задержали! Парням каждая минута – как воздух, а ты цирк устроила! Все отцу расскажу. Даст ремня – будешь знать. А теперь – марш на ферму. Сталкер, блин, доморощенный. Еще раз увижу – в карцер кину. Не погляжу, кто твой родич.

Под смех и шуточки девушка отправилась восвояси с твердым намерением повторить попытку завтра.

– Вырастил, елки-палки. Не баба, а пацан какой-то, – проворчал толстяк и махнул рукой. – Открывай!

Дозорный дернул рубильник, под потолком вспыхнул оранжевый маячок, на миг опередив протяжный вой сирены. Многотонный затвор со скрежетом и лязгом пополз вверх. Привыкшим к полумраку выжившим казалось, что из растущей щели бьет ослепительно яркий свет. Они потихоньку пятились, щурясь и заслоняя бледные лица ладонями.

Снаружи ждали бродяги, среди них был и Спас. Бойцы кивали сменщикам и желали удачи. Рук не жали.

– Влад, твоя дочь опять… – начал отповедь Сява и запнулся на полуслове. Свиные глазки округлились, вытаращились, и усач едва слышно произнес: – Кто это тебя?

Спас молча неровной походкой зашагал к лазарету.

* * *

Лазарет на Театральной – самая настоящая клиника. В хорошем смысле. Станция конечная, или, как говорят жители – крайняя. Платформа длинная, поэтому вместо обитого целлофаном закутка – просторный вагон с красным крестом. Десять коек, электричество, бойлер и отдельная палата для шишек из Бункера. Лучше не сыскать во всем метро.

А все потому, что неподалеку от станции руины первой городской больницы, откуда сталкеры успели вынести не только лекарства, но и кое-какие приборчики. Так что лазарет является гордым и, пожалуй, единственным обладателем кардиографа, энцефалографа и многого другого с «графом» в окончании. Заведует сим великолепием Семен Алексеевич Маслаев, также известный как Док. В прошлом – главврач той самой больницы.