Спиноза и его друзья в Древней Руси

– Солнце уже клонилось к западу, когда русский князь Олег, прозванный в народе Вещим, собрался за данью в Хазарский каганат. Хорош, богат был каганат. Добрые царили в нем нравы. Главным достоинством этого дружелюбного народа была его веротерпимость. Среди хазар встречались христиане, иудеи, магометане. А правили каганатом два владыки: каган-царь, отвечающий за светскую жизнь, и каган-бек, в чью компетенцию входило решение религиозных проблем. Коллективно сотрудничая между собой, они решали все вопросы демократическим путем. Хазары торговали со многими странами, в том числе и с древней Русью. В то время, как Олег собрался идти за данью к хазарам, набегов последние не совершали, и поэтому русский князь поступил по отношению к ним непорядочно.

Спиноза поправил очки и замолчал. Ребята переглянулись.

– Видите ли, друзья, – Витя поспешил предотвратить замечания по сути вышесказанного, – из-за нехватки времени я не успел написать про коневодство, а также про фауну и флору этой страны. Но к утру, думаю, всё будет готово.

Петуля озадачился:

– А где эти… рифмы?

– Это не стихи, Витя, – Геракл тоже была разочарована.

– Но ведь каганы и не заказывали стихи, – резонно возразил научный руководитель. – Они требовали восстановления исторической справедливости по отношению к своему народу, а также – благозвучия. В своём небольшом исследовании я учёл оба эти условия.

– Нет, Витя, – заупрямилась девочка. – Им не понравится. Нас казнят.

– Точно, – шмыгнул носом Рюрикович. – Секир-башка.

Остаток ночи прошел в литературной борьбе. Ребята слонялись из угла в угол, бормоча себе под нос и предлагая всё новые и новые варианты. Не участвовал в коллективном творчестве лишь Александр Сергеевич. Он мирно спал и проснулся только тогда, когда загремели засовы и за пленниками пришла стража.

Глава 11. Из огня да в полымя

Чертог сиял. Каганы улыбались. Палач точил кривую саблю. Пленники с содроганием взирали на искры, слетавшие с точильного круга.

– Сделать строки? – ласково спросил Александра Сергеевича толстый с пейсами каган-бек.

– Сделать-сделать, – ответила за поэта Катя. – Много-много. Петуля, ты первый.

Бонифаций попереминался с ноги на ногу, будто на уроке у доски, и поскрёб затылок.

– Ну, это… – вдохновенно начал он. – В общем… пошёл хазар на базар…

– Карашо, – похвалил тощий каган-царь, – достаточно.

– Прости, Катя, – Спиноза решительно отстранил девочку и шагнул к тронам:

– Олег, ты взял на душу грех. Покайся! Мирные хазары…

– Този карашо, – покивал за тощего каган-бек.

Геракл расправила плечи и с чувством провыла:

– У Лукоморья дуб растёт. Под дубом смерть Олега ждёт…

– О! – каган-бек удовлетворённо поднял толстый палец, унизанный кольцами. – Очень карашо!

Тощий с сомнением покачал бритой головой:

– Не очень карашо. Нет конь. Нет змея. Секир-башка.

Александр Сергеевич вышел вперед и заслонил детей:

– Позвольте, господа, прочесть вам несколько строк, которые пришли мне в голову во время бессонницы:

Богат и славен… каганат,

Его поля необозримы.

И табуны неукротимы

Копытами в степи стучат.

Палач перестал точить саблю и прислушался. Поэт продолжал:

Хазар на север держит путь,

Хазар не хочет отдохнуть.

Ни в чистом поле, ни в дубраве,

Ни при опасной переправе.

– Какой кароший казар! – растрогался толстый. – Ни хочит отдохнуть, – он высморкался в рукав халата. – Дальши-и.

– Грозы не чуя между тем,

Не ужасаемый ничем,

Князь русский козни учреждает…

Тощий каган-царь неожиданно расхохотался.

– Балда какой! Сидит – и не знаит. А казар кароший ему – чик-чирик! Еще качу.

– А между тем змея большая

Ползет из черепа коня

И жалит Вещего Олега…

Палач затопал ногами и заплясал вокруг точильного камня.

– О, муза! Ты прости меня, – Пушкин поднял глаза к потолку. И неожиданно закончил: – Уж все готово для побега.

Каганы вскочили с тронов:

– Кто побег? – забеспокоились они. – Побег не есть карашо!

– Разве я сказал – побег? – удивился Александр Сергеевич. – Уж все готово для набега… э-э-э… хазар на русские поля.

– Он что-то придумал, – незаметно шепнула Катя на ухо Спинозе.

– Сбежим! – в Петулиных глазах засветилась надежда.

Пушкин сделал шаг назад и встал в строй.

– Сегодня не будет секир-башка, – пообещал тощий каган. – Завтра будет секир-башка.

– За что? – обалдел Рюрикович.

– Ну, знаете!.. – задохнулась от гнева Катя. – Мы всю ночь не спали. Столько натворили!..

– Возможно, ваши величества не удовлетворены формой либо размером данных произведений? – поспешил поинтересоваться Спиноза. – Но это не всё наше творческое наследие. Многое осталось в черновиках. Есть и проза, в которой прославляется…

– Прославляется – очень карашо, – одобрил толстый.

– Я прославляется? – спросил тощий.

– Нет, – растерялся Витя, – но…

– Завтра утром я прославляется и, – тощий показал на каган-бека, – он прославляется. Не сделать строки – секир-башка.

Он трижды хлопнул в ладоши, и пленников увели.

Вечером им в подвал принесли лепёшки и воду.

– Последний наш ужин, – мрачно пробурчала Геракл, налегая на мучное.

– Секир-башка, – вздохнул Петуля.