Спирас. Книга 1

Судя по всему, старикан директор еще не до конца с ума съехал, раз у него получилось такой сложный фокус провернуть. Интересно, как такое вообще можно сотворить, в принципе? Предположим, впечатляет! Однако перспективка складывалась неутешительная. Тащить вещи самому… руками? Он огляделся. Зрителей, кроме мерзких отродий и лакеев, пока не было, но это ничего не меняло. Надо было срочно искать варианты. Что-то эти демонята-привратники говорили про сладкое.

— А если дам вам по леденцу, вы слуг запустите в школу? — спросил Люций и тут же добавил, очаровательно улыбаясь: — По леденцу за каждого, конечно!

Дети радостно закивали.

— Да! Да! — они вытащили из карманчиков записные книжки и начали быстро-быстро писать.

— Вот столько сладостей дашь, тогда пусть проходят.

Люций фыркнул. На листиках было написано что-то вроде 99999999999999999991.

— Это что, в штуках конфет?

— Не! — замотали детки головами. — В килограммах. Столько дает нам дедушка, а ты должен дать плюс одну штучку… за каждого, конечно!

— Плюс одну штучку… — повторил Люций. — Я так понимаю, в школе вообще посторонних не бывает?

— Ага, — грустно ответили дети и хором, — не бывает. Ну что, еще раз вместе пойдете или поколдуешь? — В тонких голосках звучала надежда.

— Нет уж, спасибо. А то еще чья-нибудь голова пострадает.

— Конечно пострадает! — закивали жизнерадостные привратники.

— А что, тут всегда такой запрет на магию? — уточнил Люций на всякий случай.

— Нет, конечно, — возмутились дети.

— Ага! — обнадежился он. — А когда все изменится?

— Первого сентября! — гордо ответили детишки. — Начиная со второго, колдовать нельзя и во дворе тоже, и в саду.

— А на лето дедушка послабление делает, пока никого нет! — пояснили они охотно.

— Понятно!

Люций пришел к выводу, что эти дети совсем не так просты, как кажутся, интересно, кто они такие…

— Ладно, — сказал он, обращаясь к лакеям. — Дальше я сам. Можете возвращаться в экипаж.

— Оставляем вас с превеликим почтением, юный князь, — попрощались слуги и радостно попрятались от солнца под защиту кареты.

Люций остался наедине с чемоданами и странными детьми. Он подумал, что ходить несколько раз туда-сюда, словно посыльный, будет точно позором. Когда твое достоинство и так потрепано, то подобные мелочи приобретают особенное значение. Поэтому, нагрузившись не хуже грузового верблюда, он чудом поднял все вещи разом. Испытал точно такие же точно ощущения, как во время своего магического упражнения, и переступил порог ненавистной школы.

— А сколько сладостей нужно, чтобы вы донесли мой багаж до спальни? — пропыхтел Люций, оглядывая гулкий темный холл. Изображать презрительный взгляд из-под груды поклажи было нелегко, но он постарался.

Дети тут же начали оживленно что-то писать.

— Во! — протянули они блокнотики, в которых было написано: 9999999999999999999999999991.

— Я так понимаю, столько сколько дает вам дедушка, и еще одна штучка.

— Надо же, а как ты узнал? — удивился мальчик.

— Интуиция. А вы считать-то умеете? — поинтересовался Люций.

— Ты что? — возмутилась девочка. — Мы еще маленькие.

— А хотите, я вас научу?

— Да не, нам и так хорошо, — заявили дети и заторопились: — Пошли скорее, а то скоро тут корни пустим.

Взявшись за руки, они запрыгали вверх по лестнице. Люций застонал:

— Что, еще и второй этаж?

— Ты чего? — возмутился мальчик. — Третий, конечно!

И Люций поволок все свои чемоданы. Сначала — через холл до лестницы. Потом вверх до третьего этажа — несколько минут на каждую ступеньку, под ободряющие комментарии детей. Затем он получил ценные сведения, что «Вот тут надо не ошибиться коридором. Мальчики налево, девочки — направо». И, наконец, спустя немыслимое время, маленький караван затормозил у грязной двери в самом конце невероятно длинного и узкого прохода, который и коридором-то назвать было слишком лестно. На двери, на одном расхлябанном крепеже, болталась тусклая медная шестерка.

— Вот и твоя комната. Номер девять. Самая лучшая! — воскликнул мальчик.

— Я ее украсила цветочками, — скромно отметила девочка.

— Жить вы будете вдвоем! — радостно сообщили дети, будто лучше этой новости и на свете-то не было.

— То есть, как это вдвоем? — возмутился Люций.

— Вдвоем — это когда ты и еще один, не ты…

— Да я понимаю! Хотите сказать, у меня будет сосед?

После подъема по лестнице Люций думал, что уже не способен возмущаться, однако его организм изыскал скрытые резервы злости. Обширные и горькие, как желчь.

— Да, точно. Хотим и говорим. Ну пока!

Ужасающие дети скрылись, оставив Люция одного перед грязной дверью. Он вздохнул и попытался взять себя в руки. Тупая ручка никак не могла найтись. В конце концов он пнул дверь ногой, и она отворилась, жутко заскрипев на старых петлях. Прокрутившись по кругу, шестерка на мгновение стала девяткой, но потом решила, что это слишком сложно, и звякнула назад.

Цветочки, о которых говорила девочка, Люций заметил сразу. Они валялись по всей комнате, правда, вместе с корнями и землей.

— Да уж… — выдохнул он, оценивая обстановку.