Спирас. Книга 1

— Не, по факту не я. А ты что, послал красивую девчонку потому что думал, она моя шпионка?

Люций кивнул. Смех брата был невыносим.

— Ну ты дебил, конечно!

— Заткнись!

— О нет, я теперь вряд ли успокоюсь. Надо же, вроде, не разыгрывал, а результат даже лучше!

— Я тебя ненавижу…

Как же Люций устал! Он закрыл глаза, только чтобы не видеть его, и через минуту под неуемное хихиканье брата провалился в беспокойное подобие сна.

— Я тоже тебя люблю, — послышалось Люцию уже где-то на краю сознания

* * *

13.12.1953 год.

Первый мир

Княжество Адамант

17 лет до начала революции

07:15 (воскресение)

Аластер

Экипаж Цесаревны, мягко покачиваясь, несся по прекрасному зимнему лесу. Вид за окном был завораживающим, но Аластер не мог найти себе места, и тому было довольно много причин:

Во-первых, ни у него, ни, самое страшное, у родителей, не получилось выяснить значение слова Друг. Он вызубрил за ночь весь список обязанностей, приложенных к приказу о его зачислении, но это не помогло, а только еще более все запутало. Среди пунктов обязанностей находились такие:

— Быть в курсе увлечений досточтимой Цесаревны и иметь по каждому из них собственное мнение;

— Уметь грамотно разъяснить досточтимой Цесаревне собственное внутреннее состояние и личные переживания;

— Считать просьбы и желания досточтимой Цесаревны приоритетными, и при необходимости пренебречь собственными интересами ради их выполнения.

С последним пунктом было, кстати, все понятно. Естественно, что интересы дочери Бога были выше его собственных, но со всеми остальными оставалась полная неразбериха. Так что утром Аластер шел в императорские покои, крайне смутно представляя, что же, собственно, он будет делать.

Во-вторых, Богиня пригласила Аластера поехать вместе с ней на одно крайне важное дело в Черный Город… а он совершенно не хотел туда ехать. Он помнил, как четыре года назад был там с матерью и очень боялся. Разумеется, он поставил свои переживания в лестнице приоритетов как мог ниже, куда-то на самое дно, однако менее страшно оттого не стало.

В-третьих, Цесаревна пригласила его в свой экипаж! Когда Аластер его увидел, он решил, что произошла ошибка. Снаружи карета была полностью черной и напоминала страшные дома из того самого города. Внутри все оказалось божественно-белоснежным, и это оказалось даже хуже, теперь Аластер боялся прикоснуться к чему бы то ни было. В экипаже таились десять комнат, не считая помещений для слуг.

Он не мог расслабиться, сидя в мягком белоснежном кресле. Зимние красоты за окном его не радовали. Аластер пытался не сводить глаз с Богини, сидящей напротив, и ловил любой звук, чтобы не пропустить, когда она к нему обратится.

Она же молчала, укутавшись в белоснежную пушистую шубку. Удивительное лицо ее выглядело задумчивым и умиротворенным, она о чем-то размышляла, глядя в окно.

Аластер помнил указание: никогда не заговаривать первым, не задавать вопросов, а только отвечать. Правила были несложными, однако на очередном повороте он вдруг выпалил, неожиданно для самого себя:

— А вы не знаете, почему зимой холодно?

Он даже не понял, как это мысли из головы вдруг оказались на языке, и от страха как можно сильнее вжался в кресло.

— Ты знаешь, как меня зовут? — спросила Богиня.

Аластер нарушил правила. Наверняка, Распорядитель Дневного Распорядка от такой наглости упал бы в обморок. А теперь она что-то спрашивает!..

— Ваше имя, досточтимая Цесаревна? — решил он уточнить.

Богиня кивнула.

— Элизавет, — выпалил он.

Как положено — все четко и по делу, ничего лишнего.

— Хорошо, с этого момента тебе надлежит обращаться ко мне на ты и называть по имени.

Аластера бросило в жар. Даже щеки, наверное, покраснели. Как это он посмеет называть дочь Императора на ты, как служанку, да еще и по имени?

— Тебе интересно, почему зимой, в божественное время, людям холодно? Разве им не должно быть хорошо, когда бог так близок к миру? Все просто. Снег хрупок, и чтобы люди смогли им любоваться, приходится поддерживать специальные условия. Это объяснение, наиболее подходящее для тебя сейчас. Есть еще несколько, но о них я расскажу в следующую зиму.

— Досточтимая Цесаревна, позвольте обратиться, — в комнату зашел распорядитель, — мы почти на месте, в назначенную точку маршрута экипаж прибудет ровно через пять минут.

— Хорошо. Аластер, ты лишь однажды бывал в Черном Городе?

Аластер испуганно заморгал. Он считал, что их с матерью поездка — это тайна, о которой знала разве что милая Ненси… и, оказывается, Цесаревна.

— Да, досточтимая Цеса… Элизавет…

Раздался громкий БУМ. Аластер оглянулся и увидел, что это господин распорядитель уронил на пол свои папки и бумаги. Его глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

— Клаус, нет ничего предосудительного в том, что мой Друг может обращаться ко мне по имени. Он имеет на это право.

— Да, досточтимая! — Распорядитель впопыхах собрал разбросанные бумаги и стремглав выскочил из комнаты.

Аластер тяжело вздохнул и решил продолжить ответ:

— Мы с матушкой были в Черном Городе четыре года назад.