Спирас. Книга 1

— Досточтимая Цесаревна, позвольте доложить вам график на сегодня, — Аластеру показалось, что Клаус выглядел даже более надутым и важным, чем обычно. Может быть, ему нравилось, что они участвуют в таком важном мероприятии? — С 16 до 18 часов будет произведен отбор кандидатов. С 18 до 19 — сама церемония Выбора. Ровно в 20 часов мы отбываем в следующее княжество.

— Благодарю, Клаус. Ну что ж, идем, Аластер.

Он уже во второй раз заметил пристально-злой взгляд Клауса. Точно ревнует! Но ничего страшного, потерпит. Это он, Аластер, — Друг Цесаревны, чтобы это не значило, это его должность, так что пусть злые взгляды не пускает.

Аластер тоже зыркнул на Клауса и только потом сообразил, что ведь это — досточтимый взрослый, распорядитель самой Цесаревны. И что теперь? Аластер тоже уже почти взрослый.

Экипаж Императора стоял здесь же, совсем рядом. Императора видно не было. Вероятно, он уже в Храме, туда они с Элизавет и сворой ее слуг и направились.

Церемония выбора в кандидаты проходила в большом белокаменном зале с золочеными колоннами. Все просторное помещение было заставлено самыми разнообразными диковинами — теми произведениями искусства и науки, что кандидаты изготовили для этого дня. Аластер с интересом смотрел вокруг себя, столько всего необычного: музыкальные инструменты, статуи, всякие металлические агрегаты, книги, ткани, яства — все было выставлено рядами по залу.

Элизавет ходила между рядами и оглядывала каждый из представленных шедевров, попыток жителей Черного города получить право жить в Адаманте. Следом за Цесаревной семенил Клаус со списком всех представленных вещей. Как только Элизавет что-то интересовало, он тут же называл имя создателя, количество рожденных им детей и его возраст.

— Как это называется? — поинтересовалась Элизавет, указывая на непонятную деревянную штуковину со струнами и трубками.

— Итак, экземпляр номер… 152, соединение духового и струнного инструментов, наименование: Скриба. Создатель: Клаус… уф эм… тезка… Клаус Розельфорт. Возраст: 35 лет, зачал 12 детей.

Элизавет несколько минут рассматривала Скрибу.

— Интересно послушать, как он звучит. Запиши создателя на демонстрацию, хотя… 12 детей… вычеркни из списка.

Аластер вначале держался следом за Цесаревной, потом немного отстал. Вокруг было столько необычного, все пестрело и смешалось в голове. Вначале было интересно, но вскоре наскучило. Он поднял небольшую книжицу, пролистал ее, не вчитываясь в слова, и пошел к концу залы. Большинство предметов были черными… Кроме картин. Это хорошо, а то стояли бы одни черные квадраты. Красивый пейзаж, портрет женщины и черном одеянии, а вот эта… тоже… интересная…

Аластер остановился у самой дальней стены. Здесь, на отшибе, в удалении от всех, прислоненная к стене, стояла картина в простой деревянной раме.

Художник изобразил главная площадь Черного Города и Храм. Белые стены, золоченные башни, черные домишки вокруг, снующие туда-сюда люди и небо…

— Белый… — задумчиво протянул Аластер, касаясь рукой искусно нарисованной стены Храма. — Интересно, где же он взял белую и золотую краски?..

Он глядел на картину и пытался оценить, насколько нарисованная копия похожа на оригинал. Вот-вот, и миниатюрные люди поспешат по своим делам, а по небу продолжат свой бег облака, а Храм… белокаменный Храм откроет широкие двери и поглотит… да, точно, поглотит… потому что внутри Храма обитало зло. Оно опаснее тысячи монстров, оно готово сожрать все на своем пути…

— Ну что, Аластер, нашел что-то интересное?

Он вышел из оцепенения и уставился на подошедшую Цесаревну.

— Эта картина… очень странная. Посмотри, она как будто живая.

Какое-то время Элизавет сосредоточенно всматривалась в картину. Клаус закатил глаза, как будто говорил: «Нашел, чем отвлечь нас от важного дела», но на картину тоже посмотрел. Вскоре его взгляд изменился, сделался удивленным. Аластер не смог сдержать ухмылки.

— Надо же, — прошептала Элизавет, тепло улыбнувшись. Кончиками пальцев, она осторожно провела по выпуклым мазкам. — Как давно я не видела живых картин. И где только белую краску нашел? Вот так порадовал! Зачитай, что имеется по этому экземпляру.

Клаус тяжело дышал и никак не мог отвести глаз от картины.

— Это же… это же храм… виноват досточтимая, мгновение, — он пересилил себя и принялся листать бумаги. — Итак… это… это вот, экземпляр 13, называется просто «Картина», имя создателя: некто Ферроу, имя это или фамилия — неизвестно, возраст 42 года, количество детей… ноль? То есть ноль, досточтимая Цесаревна.

— Запиши его в списки кандидатов.

Клаус закусил губу и неохотно вывел что-то на бумаге.

— Да, досточтимая Цесаревна. Позвольте еще раз акцентировать Ваше внимание, число детей — ноль…

— Да, я услышала. Аластер, ты хоть раз в жизни видел живую картину?

Аластер отрицательно покачал головой.

— Вот, а раньше практически каждая картина умела быть живой, и не только картины — песни, книги, танцы, все имело душу и рассказывало о себе на своем языке. А потом…