Спой мне, иволга…

В ботинках кожи голубой,В носках блистательного франта,Парит по воздуху геройВ дыму гавайского джаз-банда.Внизу – бокалов воркотня,Внизу – ни ночи нет, ни дня,Внизу – на выступе оркестра,Как жрец, качается маэстро.Он бьет рукой по животу,Он машет палкой в пустоту,И легких галстуков извилинаНа грудь картонную пришпилена.Ура! Ура! Герой парит —Гавайский фокус над Невою!А бал ревет, а бал гремит,Качая бледною толпою.А бал гремит, единорог,И бабы выставили в пляскеУ перекрестка гладких ног

Чижа на розовой подвязке.Смеется чиж – гляди, гляди!Но бабы дальше ускакали,И медным лесом впередиГудит фокстрот на пьедестале.И, так играя, человекРодил в последнюю минутуПрекраснейшего из калек —Женоподобного Иуду.Не тронь его и не буди,Не пригодится он для дела —С цыплячьим знаком на грудиРосток болезненного тела.А там, над бедною землей,Во славу винам и кларнетамПарит по воздуху герой,Стреляя в небо пистолетом.1928

Поприщин

Когда замерзают дорогиИ ветер шатает кресты,Безумными пальцами ГогольВыводит горбатые сны.И вот, костенея от стужи,От непобедимой тоски,Качается каменный ужас,А ветер стреляет в виски,А ветер крылатку срывает.Взрывает седые снегаИ вдруг, по суставам спадая,Ложится – покорный – к ногам.Откуда такое величье?И вот уж не демон, а тот —Бровями взлетает Поприщин,Лицо поднимает вперед.Крутись в департаментах, ветер,Разбрызгивай перья в поток,Раскрыв перламутровый веер,

Испания встанет у ног.Лиловой червонной мантильейВзмахнет на родные поля,И шумная выйдет СевильяВстречать своего короля.А он – исхудалый и тонкий,В сиянье страдальческих глаз,Поднимется……Снова потемки,Кровать, сторожа, матрас,Рубаха под мышками режет,Скулит, надрывается Меджи,И брезжит в окошке рассвет.Хлещи в департаментах, ветер,Взметай по проспекту снега,Вали под сугробы каретуСиятельного седока.По окнам, колоннам, подъездам,По аркам бетонных свай

Срывай генеральские звезды,В сугробы мосты зарывай.Он вытянул руки, несется.Ревет в ледяную трубу,За ним снеговые уродцы,Свернувшись, по крышам бегут.ХватаютсяЗа колокольни,ВрываютсяВ колокола,Ложатся в кирпичные бойниИ снова летят из углаТуда, где в последней отваге,Встречая слепой ураган, —Качается в белой рубахеИ с мертвым лицом —Фердинанд.1928

Руки