Спокойствие, босс! или Ловушка для писательницы

– У меня сложный характер, Мэгги. Некоторые даже считают, что поганый. Я требовательный и не всегда терпеливый. Эгоистичный, вспыльчивый, хотя и умею держать себя в руках. Мстительный… увы. Кошачьим такое свойственно. Впрочем, это не означает, что я не знаю границ. Еще я терпеть не могу тратить деньги бесцельно… – Заметив сомнение на моем лице, он пояснил: – В ресторане я заказал много блюд, чтобы узнать твои вкусы. У этого расточительства была вполне определенная и очень важная для меня цель.

– Понятно. – Я улыбнулась, решив про вечернее платье в три моих зарплаты не вспоминать – он и для его покупки найдет вескую причину, хотя никто не мешал ему взять наряд в прокат.

– Дальше… – Гидеон чуть нахмурился, будто что-то вспоминая.

– Думаете, какие еще недостатки забыли перечислить? – не сдержалась от подколки я. Он выглядел таким забавным, расписывая свои отрицательные черты, что захотелось его обнять. Или не поэтому захотелось? – Могу подсказать.

– И какие же? – заломил бровь оборотень.

– Ревность, – шепотом произнесла я. – Беспочвенная.

– Это ты так считаешь, – парировал он. – У меня же был миллион поводов ревновать и ни одного, чтобы не сомневаться в твоей…

– В моей? – переспросила, когда Гидеон замолчал.

– В том, что я тебе, действительно, нравлюсь. Чувства, Мэгги, для меня, как зыбучие пески. Я никогда никого по-настоящему не любил, кроме отца. Даже деда я не люблю, зато искренне ценю и уважаю. Женщины, с которыми сводила судьба, либо предавали меня, либо пытались использовать, либо сразу обозначали отношения как взаимовыгодные. Последний вариант был оптимальным. Но ты… – Он поднял руку, будто хотел дотронуться до меня, однако тут же положил ее обратно на подлокотник. – Ты сломала эту устойчивую схему, пробралась в мой ближний круг, в мой дом, в мои мысли и, бирс бы тебя побрал, завладела сердцем.

– Поэтично, – пробормотала я немного растерянно.

– При чем тут поэзия? Мое сердце бешено бьется, когда ты рядом, болезненно сжимается, если ты в опасности, и замирает от одной только мысли, что я больше тебя не увижу.

– Уже не так поэтично, – я нервно хихикнула, не зная как реагировать на его необычное признание, – но все равно… спасибо.

– Мэг, я не шучу. Ты мне не просто нравишься… Я с ума по тебе схожу. Это сродни зависимости, понимаешь? Ты стала для меня наркотиком, зачаровала, как последнего дурака…

– Так, все! – воскликнула я, выставив вперед руки. – Сейчас договоришься до того, что я не девушка, а вредная привычка, от которой одни проблемы.

– Прости. Я не умею признаваться в любви, – вздохнул он, прикрыв ладонью глаза.

– В любви… – повторила я, поднимаясь. – А как же твоя недостижимая таинственная эра? Та, которая живет в этом городе. – Убрав руку, он в недоумении смотрел на меня. Пришлось пояснить: – Ты говорил о ней в ресторане. Я потому и подумала, что эра Эйвери, с которой устраивала тебе встречу, и есть твоя возлюбленная.

– Иль Многоликий! Мэган! – воскликнул Гидеон, тоже вставая. – Нельзя же быть настолько недогадливой. Ты – моя таинственная эра. Единственная, кого я люблю. Неужели незаметно было? – запустив руки в свои густые черные волосы, он их еще больше взлохматил.

– Незаметно. Потому что у меня тоже… это… неуверенность, – смутилась я. – Ею и спровоцирована недогадливость.

– Как насчет добавить друг другу… уверенности? – вкрадчиво поинтересовался оборотень, обнимая меня одной рукой за плечи, а второй приподнимая подбородок, чтобы вынудить посмотреть ему в глаза.

– Можно попробовать, – облизав пересохшие от волнения губы, ответила я. Он начал наклоняться ко мне, однако я остановила, коснувшись дрогнувшими пальцами его лица: – Только осторожно, пожалуйста, – попросила, нервно улыбнувшись. – Тьма, Ги! Я всегда была пофигисткой и оптимисткой, а сейчас мне страшно и… я, кажется, тоже тебя люблю. Не знаю, как так получилось.

Эти слова были, будто выстрел из ракетницы, они послужили, как сигнал к немедленному, стремительному действию, и остановить мужчину, жаждущего поцелуя, я больше не смогла. Да я и не останавливала, ибо сама хотела почувствовать вкус его губ ничуть не меньше. Давно хотела… только признаться себе в этом боялась.

Шелк тонкого халатика скользнул по ногам, оседая на пол, когда Гидеон подхватил меня на руки и перенес на кровать.

– Уверена? – спросил он хрипло, и я, приподнявшись, впилась в его губы, прильнув всем телом к твердой мужской груди. – Милая, нежная… моя, – прошептал он, лаская мое лицо, шею, грудь… всю меня.

– Мой! – куснув его за мочку уха, застолбила свою территорию я. Плевать на Миранду с Вероникой, на поклонниц Гидеона и на весь львиный клан. Он мой, только мой… никому его не отдам! Никогда!

– Твой, – довольно мурлыкнул любимый «котик».

Проблемы последних дней осыпались пеплом, не выдержав яркого пламени страсти, она увлекала нас в мир чувственных наслаждений и счастья, которое мы заслужили. Здесь были только я и он – мой босс, мой защитник, мой первый и единственный мужчина, а все прочее осталось за дверью этой комнаты.

Завтра…

Мы обязательно обо всем с ним поговорим… завтра.

Эпилог