Спор на краю прорвы

«Садись, два!» — отозвалась эхом далёкая школьная память. Любаша покорно протянула бутылку, и девушка забросила её в сумку. Наконец отыскала кошелёк, который оказался в кармане, пятисотка легла на прилавок. Просить помельче Любаша не стала — огрызаться на нотации училки настроения не было, вечер и так ожидался непростой.

Не успела она отсчитать сдачу — под нетерпеливую дробь крепких ногтей покупательницы — как снова звякнул колокольчик, и в магазин вошёл… Пётр!

Никогда она его здесь не видела, подумала Любаша, суетливо поправляя передник. Шкалик стукнул о прилавок, и она почувствовала, как предательски краснеет под слоем пудры и румян.

Петр улыбнулся, как умел только он один — понимающе и грустно — и раскатистым баритоном сказал:

— Молодой человек, верните даме бутылку!

«Воришка!» — спохватилась Любаша.

Не выказывая смущения, парнишка засунул воду подмышку.

— Не верну, — упрямо мотнул головой. — Это моя бутылка.

— Да он ещё и спорит! — негодовала покупательница, позабывшая, что куда-то спешила.

— Любовь, ну-ка дай ещё одну! — Пётр запустил руку в карман неизменного плаща, который носил и зимой, и летом, и положил на прилавок купюру.

«Он помнит моё имя!» — ликовало все внутри. Не соображая, что делает, Любаша отдала ему бутылку с белой этикеткой… И, досадуя, выругалась про себя. Могла бы хоть попытаться подменить! Это же Пётр! Сегодня он сядет глазеть на лужу, а завтра его не станет…

— Будут первые последними и последние первыми! — непонятно сказал Пётр и передал воду девушке.

Та смутилась — злиться не было повода, а радоваться училка, наверное, не умела.

— Спасибо, — наконец выдавила она.

— Сам выложишь, что стащил, или к полицаям вести? Тут недалече, — Саныч крепко держал за плечо парнишку, впрочем, тот не спешил убегать.

— Не брал я ничего! — парень вывернул карманы, из них посыпались скорлупки от семечек, монеты, связки ключей. — Думаете, шпана подзаборная, да? — Глаза обиженно сверкнули, он подобрал мелочь, поискал по карманам, добавил пару купюр и с вызовом бросил Любаше: — И мне бутылку!

В голове Любаши начался шторм. Что ж это будет, а? Немеющей рукой она взяла деньги, сняла со стеллажа воду. Парень нетерпеливо выхватил бутылку, протянул её Петру.

— Не откажусь! — тот откупорил и сразу с охоткой отпил. — Эх, тяжёлая смена выдалась…

«Как же они втроём-то на скамейке поместятся?» — терзали Любашу ненужные заботы. Она старалась не поднимать головы, чтобы не смотреть в глаза. Эти прощальные взгляды потом не давали покоя. Вспоминаешь, видишь во сне, а ничего уже не сделать. Саныч, тот вообще уткнулся в кроссворд, отгородился газетой.

Покупатели уходить не спешили. Они изучали прилавки, морщили лбы, брали буханки хлеба, клали на место. Покупать больше не будут — Любаша знала по опыту. Чувствуют, что-то происходит, не могут понять что. И не расскажешь.

Наконец вышли. Сквозь стеклянную витрину было видно: сели на скамейку, неловко посмотрели друг на друга и уставились на лужу.

— Любаня, они ж бутылками поменялись! — подскочил с табуретки Саныч.

— Ну и шо? — передернула плечами Любаша.

— Кто ж его знает, шо или не шо! — растерянно протянул Саныч и снова опустился на табуретку.

«Что ты когти распускаешь над моею головой? Иль добычу себе чаешь, чёрный ворон, я не твой!» — надрывно тянул проигрыватель.

Сложив руки на груди, Любаша подошла к витрине. Двор проглотила темень, лишь масляным пятном лежала на небе луна, бросая скупой свет на три силуэта. И будто негодуя на эту ночь и темноту, истошно лаял бездомный пёс Рыжик.

ТРОЕ

Парень отпил из бутылки, поставил её возле скамейки рядом с пустым ведром. Достал из кармана джинсов мятую сигарету, чиркнул зажигалкой, метнул любопытный взгляд в сторону девушки. Подскочив со скамейки, та схватила сумку. Выпала мимоза — яркое пятно на сером асфальте.

— Я спешу, меня ждут… — и, противореча себе, девушка оглянулась, будто не смея уйти без разрешения.

Парень спокойно курил, а Петр задумчиво бросал в воду невесть откуда взявшиеся в руке камешки.

— Думаешь, уйдёт? — спросил парень.

Пётр не ответил, подобрал мимозу.

— Было дело, одна женщина решила так покончить с одиночеством. Это не маргаритки случайно? Вечно путаюсь в названиях, — он протянул девушке букет. — Кстати, как вас зовут?

Смутившись, она торопливо спрятала букет в сумку, вернулась к скамье.

— Надя, — девушка уже справилась с волнением, голос прозвучал жёстко.

— Привет, Надюха! А я Димон! — парень расплылся в улыбке и подмигнул ей.

— Пётр, — сказал мужчина, хоть его имени никто и не спрашивал.

Димон обернулся к Петру, но быстро потерял интерес и снова обратился к девушке:

— А ты чего такая серьёзная?

— Вам с рождения рассказывать или последних пары лет хватит? — Надя провела рукой по волосам, поправляя несуществующие изъяны прически.

— Да ты не рассказывай. Ты улыбнись.

— Нет повода, — отрезала Надя.

— А я чем не повод? — искренне удивился Димон. — Вот сейчас возьму и на свиданку приглашу! Только сначала придумаю, где бабки взять…

— Что же вы на воду в моей сумке позарились? Надо было сразу кошелёк тащить, — подсказала Надя.