Спор о Сионе

Нет сомнений в том, что это действительно ересь. Когда солдаты Артаксеркса заставили иерусалимских евреев подписать Иезекиилев «Новый Договор», произошло окончательное

извращение древних израильских традиций, а признание Бога превратилось в Его отрицание. Не осталось никакого сходства между Богом десяти заповедей и злорадным Иезекиилевым божеством, похвалявшимся тем, что оно приказывало людям убивать своих первенцев, дабы держать их в почтении к самому себе! Это был не Бог, открывшийся людям, а рукотворное воплощение примитивного племенного варварства. То, что вынужден был подписать в «Новом Договоре», под давлением, древний народ, было -либо прямое отрицание Бога, — либо формальное объявление того, что Бог — это Иудея. Фактически это и есть то, что современные сионисты заявляют совершенно открыто, тем самым признавая чудовищную ересь: «Бог содержится в национализме Израиля. Он — наше национальное содержание … Он создаёт мир по-еврейски. Он — наш национальный Бог» (подлинные слова раввина Соломона Гольдмана; см. Rabbi Solomon Goldman, «God and Israel»). «Мы выросли вместе с Богом… У нас есть наш национальный Бог… Мы верим, что Бог — еврей, и, что нет ни английского, ни американского Бога» (Maurice Samuel, «You Gentiles», 1924). «Не Бог создал этих людей и их мировоззрение, а эти люди сами создали такого Бога и такое мировоззрение» (Josef Kastein, «History and Destiny of the Jews», 1933).

Эти заявления ясны и недвусмысленны, и их нетрудно выразить на бумаге в наш век, в Нью-Йорке или Чикаго, в Лондоне или Берлине. Но в начале этой истории, как писал Неемия: «Все люди плакали, когда слушали слова Закона», а с тех пор он заставлял плакать очень многих.

Глава 7

Перевод книг Закона

Важнейшим событием последующих 400 лет был, как показала история, перевод иудейских писании на греческий язык, что впоследствии получило название «Ветхого Завета». Перевод позволил, и позволяет до сих пор, «язычникам» частично ознакомиться с Законом, сулящим им уничтожение, порабощение и господство над ними иудеев. Без него, истинную природу иудаизма можно было бы только подозревать; перевод доставил документальное свидетельство правильности подозрений.

На первый взгляд представляется странным, что этот перевод вообще был сделан — по приданию семьюдесятью двумя еврейскими учёными в Александрии, между 275 и 150 гг. до Р.Х. Кастейн пишет, что «его определённой целью было сделать книги закона постижимыми для греков; это привело к извращению и искажению слов, изменению смысла и частой замене общими понятиями и идеями того, что было чисто местным и национальным».

Если Кастейн хотел завуалировать происшедшее, то в данном случае он проявил небрежность в выборе слов. Нельзя сделать что-либо «постижимым» для других путём извращений, искажений, изменений смысла и заменой ясных фраз двусмысленными формулировками. Кроме того, учёному гебраисту Кастейну должно было быть известным, что, как это стоит в Еврейской Энциклопедии, позднейший Талмуд даже «запрещал обучать Торе неевреев, а всякий, кто учил их, заслуживал смерти». Талмуд настолько опасался, что «язычники» смогут ознакомиться с «Законом», что была даже придумана устная Тора, как последнее убежище, в котором секреты Иеговы могли быть спрятаны от нееврейских глаз.