Спорить с судьбой бесполезно

— Знаешь… — Келли подняла голову, посмотрела на него, потом, глядя куда-то в пространство, отрешенным голосом продолжала:

— Я много лет пыталась это делать. Когда я была маленькой, в моей жизни всегда были длинные ряды постелей, общие ванные, общее питание. Ни одного дюйма пространства, который принадлежал бы мне. — Она засмеялась, вытирая слезу, которая ползла по ее щеке. — Ты бы видел мою квартиру с тремя спальнями, где я живу одна. Иногда я сплю в одной из свободных комнат просто потому, что наконец-то могу это себе позволить.

Гейб прекрасно понимал ее. Его собственное жилище тоже было гораздо больше, чем это необходимо, и достаточно далеко от всех соседей, так что он мог не опасаться непрошеных гостей.

— Я как-то жил в доме, в котором жили еще двадцать семь человек. Каждый день, каждый час в гостиной бывала по крайней мере дюжина людей. Они опохмелялись, пили, курили какую-нибудь дрянь, или просто им было негде ночевать.

Келли сдвинула брови:

— Ты давно здесь живешь?

— Я здесь вообще не живу. Просто мне бывает нужно переночевать.

— А… — Что она вообще знает об этом человеке? — Разве у тебя не было дома?

— Нет.

— Так уж и нет? — Поскольку Ангел не ответил, она сказала:

— А я выросла в католическом приюте. Он чуть заметно улыбнулся.

— Представляю себе.

— А ты?

Их взгляды встретились, и Келли внутренне похолодела, увидев, сколько боли застыло в его глазах.

— Нигде.

Она сделала шаг к нему:

— Ангел?

— Не называй меня так! — огрызнулся он. Она отпрянула, удивленная:

— По-моему, «Габриэль» звучит немного банально, — тихо произнесла она, отважно приближаясь к нему. — Или ты предпочитаешь «Гейб»?

— И то, и другое хорошо. Только не Ангел. — Это прозвище напоминало ему о самом отвратительном времени его жизни, а он не хотел, чтобы Келли узнала о нем. — Ты готова? — спросил он, отходя от шкафа.

— Полагаю, да. — Она встала и застегнула молнию на сумке.

— Надеюсь, ты взяла с собой какую-нибудь рабочую одежду?

— А зачем? Разве мне придется выполнять какую-нибудь грязную работу?

— Возможно.

Она поморщилась и спросила:

— Ты будешь мне платить?

— Нет.

— Так в чем смысл моего бегства?

— В том, чтобы держать тех, кто это сделал, — он кивнул на разгромленную комнату, — подальше от тебя.

Крепкий парень проявляет заботу, со скрытой улыбкой подумала Келли.

— Кажется, здесь кто-то всерьез заинтересовался моей персоной!

Его четко очерченные губы тронула улыбка.

— Похоже, что так.

4 — Тебе ведь нужна кухарка?

— Да.

— Я шеф-повар, Габриэль.

«Мое имя в ее устах звучит как-то особенно чувственно», — отметил про себя Гейб. Он какое-то время помолчал, затем проговорил:

— Но ты не видела моей кухни.

Келли не понравилось, как это было сказано.

— Раз уж мы обсуждаем условия моего пребывания на твоей ферме, полагаю, я тоже могу выдвинуть некоторые требования.

Он сложил руки и приготовился слушать.

— И что же это за требования?

— Когда мы будем на ферме… — она отвернулась на мгновение, затем прямо взглянула в его лицо, — ты не должен меня целовать! — (Он приподнял бровь.) — И вообще дотрагиваться до меня!

— Совершенно не дотрагиваться? — Он произнес это так, словно сомневался в искренности ее желания.

— Совершенно! Если мы будем жить в одном доме… — ах, что бы сказали добрые сестры, если бы слышали это, мелькнуло у нее в голове, — между нами не должно быть ничего личного!

— Согласен.

Она вздохнула с облегчением.

— Обещаю выполнять часть работы по хозяйству. Только не жди, что я буду ухаживать за скотом! Жарить поросят я согласна, но кормить их — нет уж, увольте!

Его губы дрогнули, и Келли поняла, что ей очень хочется хоть раз увидеть его улыбку. Но он не улыбнулся.

— Согласен.

Хорошо бы услышать от него что-нибудь кроме этих отрывистых лаконичных фраз!

— Хорошо. Прекрасно.

Гейб вдруг подошел ближе, мягко обнял ее за талию и прижал к себе. Словно электрическая искра проскочила между ними. Ее руки коснулись его груди.

Он молча наклонился, припал к ее губам и нежно, но вместе с тем безумно страстно поцеловал. Келли чувствовала, как сердце колотится у нее где-то в горле, а тело тает от каждого прикосновения его губ. Она не думала, что еще остались мужчины, умеющие так целовать. Пьяняще. Решительно. Как в кино. Затем он чуть слышно застонал и быстро отодвинулся.

— Габриэль!

Он смущенно улыбнулся и окинул взглядом ее покрасневшее лицо.

— Ты сказала: когда мы будем на ферме… — Слова застыли у него на губах, он отпустил ее и сделал шаг назад.

Келли молча взяла сумки, вышла из номера и пошла к машине. Открыв багажник, Гейб поставил в него сумки.

— Где твой мотоцикл?

— Я на машине.

Он кивнул в сторону черного, заляпанного грязью пикапа, припаркованного в дальнем конце стоянки.

— Поезжай за мной, — сказал он, вынимая из кармана ключи. — Эй, Келли?

Она остановилась, уже занеся одну ногу в машину.

Гейб осмотрел ее с головы до ног.

— Выезд на шоссе — в миле езды по дороге.

— Я знаю.

— Если, конечно, ты не передумала. Это был вызов.

— Трусишь? — бросила она. — Боишься, что я стану тебя перевоспитывать?

— Нет. — С его лица вдруг исчезло всякое выражение. — Боюсь, что я испорчу тебя!