Справедливость-это женщина

– О, дядюшка Тэрнбал. – Элен отрицательно покачала головой, затем засмеялась, добавив: – Не забывай, мне нужен кто-то для компании; дядюшка бывает таким скучным.

– А леди Кэтрин?

– Не знаю. Она хороший собеседник, если удастся удержать ее, но, насколько я знаю Кэтрин, она захочет все время проводить в саду.

– Твоих школьных друзей?

– О! – Она пожала плечами. – Большинство из них замужем. Моя лучшая подруга Анна вышла замуж за американца – владельца ранчо – в прошлом году и с тех пор написала мне всего один раз, и то, как мне кажется, сидя верхом на лошади.

Джо засмеялся, и Элен смеялась вместе с ним, а затем сказала:

– Разумеется, есть Бетти.

– Ну конечно, Бетти. Я забыл о Бетти. Но она ведь вроде бы работает где-то?

– Да, но она приедет, если сочтет, что она мне нужна. Бетти принадлежит к тому типу людей, которые любят, когда в них нуждаются. Я как-то сказала ей, что ей написано на роду быть компаньонкой какой-нибудь старой леди, оставаясь бодрой, усердной и желанной. Одно время я чувствовала себя при ней ужасно неполноценной, пока не поняла, что все положительные качества даны ей в качестве компенсации за ее лицо.

– Ты слишком жестока. Мне кажется, у нее приятное лицо. И вообще она создавала впечатление приятного человека.

– Она такая и есть, такая и есть, но никуда не деться от того, что она такая громоздкая глыба.

– По сравнению с тобой, возможно, но мне она не показалась очень крупной.

– Да я не о ее телосложении. Ведь ты, Джо, не жил с ней и не знаешь: она неуклюжая и имеет привычку разбивать посуду.

– Если это ее единственный недостаток, то большого вреда здесь она не нанесет: у нас всего два ценных фарфоровых предмета, а изделия из сандерлендского стекла мы можем поставить в шкаф и предоставить ей свободу действий.

Они снова смеялись, и Джо сказал:

– Так почему бы тебе не написать ей?

Теперь Элен снова опустилась на подушки и посмотрела на мужа.

– Не знаю. Она бывает тяжела на подъем. Подожду. Побуду в твоей компании еще немного. Но хочу вот что сказать тебе. – Она вновь схватила его за руку. – Если ты не возьмешь отпуск осенью, я поеду в Лондон одна, так как не могу выносить здесь зимнее однообразие. Предупреждаю тебя.

– Хорошо, хорошо. – Он кивнул ей. – Сделай так; съезди в Лондон и развлекись.

Элен отпустила руку Джо и взглянула на него; затем увидела, как он ухмыльнулся, глядя на нее, после чего повернулся и вышел из комнаты. Она лежала на подушках и вдруг, широко раскрыв глаза и поджав губы, покачала головой и громко воскликнула:

– Ну и ну!

Когда ее вновь тошнило в понедельник утром, Элен простонала:

– Нет, нет; этого не может быть. Не может. Немыслимо. Он не мог этого сделать. Он не стал бы. Как же так? Вот негодяй!

Но после визита в ванную и во вторник утром она вернулась в спальню и, стоя у кровати, ждала, когда Джо войдет к ней из небольшой туалетной комнаты, смежной со спальней. Когда он появился, у нее было такое выражение лица, что он перестал застегивать жилет, тревожно посмотрел на нее и тихо спросил:

– В чем дело?

– Ты свинья! – Эти слова были произнесены тихо, едва различимо.

– Ты что сказала? – Теперь он медленно приближался к ней.

– Ты слышал, что я сказала. Ты знаешь, что наделал, знаешь. Знаешь. А ты ведь обещал. – Стремление высказаться было так велико, что подбородок Элен опустился на ее голую грудь и она дважды сглотнула, прежде чем вновь поднять голову и бросить в адрес Джо обвинение, однако по-прежнему тихим голосом: – Ты сделал это нарочно! Ты знал, что так получится. Ты все продумал!

– О чем ты?

– Ты знаешь, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. По твоей милости я забеременела.

Элен видела, как лицо мужа сморщилось в улыбку, и он переспросил:

– Забеременела? – Затем все выражение его лица изменилось, он махнул рукой перед своим лицом, как будто отгоняя муху, и сказал: – Не говори глупости.

– Хотелось бы думать, что я говорю глупости, но я знаю, что это не так. Я бы так не возмущалась, но ведь ты обещал, клялся, что…

– И я сдержал обещание; ты это знаешь. – Он повернулся от нее и прошел по комнате. – Я… я не знаю, когда это могло случиться, если только в ту ночь, когда мы вернулись от Леви; в тот вечер мы оба приняли больше чем нужно.

– Да, да, я помню; мы оба приняли больше чем нужно. – Теперь она шипела прямо в его спину. – Но я не была столь пьяна, чтобы не помнить, что ты ходил в ванную. Ты! Ты обманул меня, и я ненавижу тебя! Слышишь? Ненавижу. И более того, я не буду рожать; я сделаю аборт.

– Что сделаешь? – Джо повернулся и двинулся к ней так быстро, что Элен вновь плюхнулась на кровать, немало опасаясь его вида, так как его нижняя челюсть отвисла и он был агрессивным. – Никогда больше не повторяй этих слов!

Она отодвинулась на кровати подальше от него и, задрав вверх подбородок, произнесла ледяным тоном, ударяя каждым словом, точно хлыстом:

– Я сказала и сделаю так; я не собираюсь связывать себя на данном этапе. Я… я говорила тебе еще до того, как мы поженились, мы все обговорили, и что ты мне сказал тогда? Что тебе нужна только я.