Справедливость-это женщина

– Я… я не хотел уезжать с ней – она хотела взять меня с собой, – но… но я подумал, что просто повидаюсь с ней.

Рука Джо медленно поднялась и ладонью накрыла голову мальчика, и он спокойным голосом спросил:

– Ну а где же ты был? Я обыскал все вокруг, звал тебя.

По-прежнему склонив голову, Мартин ответил:

– Я знаю. Я… я слышал тебя. Но… но она вышла за мной в сад. Я спрятался в зарослях у забора. Я видел, как она шла по лесной тропинке. Она… она была одета для отъезда.

Вой сирены прекратился, но шум автомобиля на подъездной аллее заставил Мартина поднять голову, а остальных посмотреть в направлении гостиной.

Элизабет пробежала через комнату и, возвратившись через мгновение, сказала:

– Это такси. Оно уехало.

Услышав это, Джо с облегчением глубоко вздохнул, а затем быстро проговорил:

– Пошли, перейдем в убежище.

Он снова торопил их к выходу, и в этот момент неподалеку послышался огонь зениток, за которым почти тотчас последовал отдаленный, но тем не менее зловещий звук упавшего предмета.

– Боже! Они над городом.

Вскоре все дети и Хейзл уже бежали по саду в бомбоубежище. Джо, который оставался наверху, посмотрел на три лица, взиравшие на него снизу.

– Не выходите, – велел он. – О Дэвиде не беспокойтесь, с ним все в порядке. Мне надо повидаться с отцом. Хотя надежд на то, что удастся убедить старого глупца покинуть верхний этаж, мало, тем не менее…

Его слова потонули в сотрясшем землю ударе, на этот раз уже ближе.

Джо взглянул на небо и, услышав гул самолетов, воскликнул:

– Боже! Они почти над головой.

– Давай сюда, Джо! – крикнула Хейзл. Но, прежде чем он смог двинуться в какую-либо сторону, земля задрожала, и он фактически рухнул на них спиной.

Спустя некоторое время они находились в узком убежище, причем Джо и Хейзл лежали поверх Элизабет и Мартина.

Спустя, как им показалось, целую вечность они стали медленно подниматься. Джо молчал: он был охвачен сильным страхом, страхом перед необходимостью подниматься на три ступени вверх и перед тем, что он увидит, выйдя из убежища.

Первой заговорила Хейзл:

– Два последних взрыва были совсем рядом. Зачем им понадобилось бросать сюда бомбы, в трех с лишним милях от дока?

Джо не ответил, а медленно поднялся по ступеням и очутился под открытым небом.

Он еще не успел распрямиться, как закричал:

– Дом! Хейзл! Дом! – И он помчался через огород, через щель в ограде к подъездному пути. Но еще до того, как завернуть за угол, он знал, что его ожидает, так как небо было закрыто облаком пыли. Когда он достиг развалин, на месте которых еще совсем недавно стоял его дом, он крепко обхватил себя руками, стараясь сдержать агонию отчаяния.

– О! Отец. Отец. О нет. Нет! Отец. Отец. О Боже мой! Нет, нет.

Дом был стерт с лица земли прямым попаданием, и взрыв разметал камни на расстояние, в три раза превышавшее площадь дома. Он смотрел на остатки каменной кладки у своих ног, к которой еще лепились листья ломоноса. Шпиль наблюдательной башни опустился вниз, подобно мороженому в вафельном конусообразном стаканчике, и завис в разветвлении дуба. Часть стены гостиной сохранилась, из-под обломков торчала каминная полка, а над ней, перекосившись, висела картина голландского интерьера. Он мог различить лишь раму, но в его памяти сохранились хозяйка и ребенок, а также прелестный вид кафельного пола.

Вспышка пламени справа от него заставила Джо медленно повернуть голову туда, где раньше находилась кухня… в том конце должна быть Мэри.

Он не почувствовал, что кто-то находится рядом, пока не услышал голосившего Мартина:

– О! Дедушка! Дедушка!

Джо медленно повернулся и безмолвно смотрел на Хейзл и Элизабет. Девочка плакала, и на мгновение он позавидовал ей: он тоже хотел плакать, валяться по земле и биться о землю. О! Отец. Отец.

Почему он не настоял, чтобы отец жил внизу? Но имело бы это теперь какое-то значение? Почему он не остался с ним в этот вечер немного дольше и не помог ему запаковать плоды его трудов? Да, в доме была Элен. Элен. Элен. Каждый раз Элен. К черту Элен! Будь она проклята! Он вспомнил лицо Майка: он выглядел так, как будто знал, что ему уготовано.

Они медленно отвернулись от дымящего пепелища и взглянули на подъездную аллею, откуда раздавался шум тяжелого автомобиля и сирена машины «Скорой помощи».

Уже сгущались сумерки, когда они разобрали последние остатки деревянных конструкций вокруг Майка. Поддерживающая башню балка, видимо, сразу же ударила его. Он был серый с головы до ног. Даже кровь, вытекшая из шеи и пропитавшая его одежду, сделалась серой.

С помощью добровольцев местной бригады обороны Джо и Дэвид вынесли его из-под обломков и положили на край газона.

Как бы отдавая дань уважения, добровольцы отошли к машине «Скорой помощи», чтобы отец и сын на короткое время остались вдвоем. Они не знали, что рядом с отцом находились два сына, и заговорил именно Дэвид. Глубоким голосом, едва превосходящим шепот, он проговорил:

– В первый раз в жизни я дотронулся до него.