Справедливости ради

– Нет, теперь намного лучше, – улыбался Марти. Его глаза уже успели просохнуть. – Послушаешь про клуб?

– Конечно.

– Это было очень круто! Я столько узнал! Например, про персептрон. Рассказать?

– Ага.

Они поболтали еще немного, и Марти почти и вправду забыл о боли. Однако она быстро вернулась, стоило сестре уйти.

– Зачем, пап? – спрашивал он, поправляя на руке подтаявший лед.

Через две недели после своего первого визита, когда спали последние пятна на коже, Марти опять пришел в книжный. Теперь он смотрел на часы постоянно, каждые пять или десять минут, заметив, что так время шло медленнее.

– Давайте послушаем, о чем же мечтает Джессика, – торжественно озвучил Дэвид.

– Ребекка, – поправила его женщина.

– Прошу прощения, Ребекка. У меня отвратительная память на имена, – извинился он.

Да, эта встреча сильно отличалась от предыдущей. Здесь не было Азимова, не было Герберта, зато была Ребекка и написанный ею рассказ. Его она раздала всем присутствующим на листках. И его же она прочитала. Как только голос женщины смолк, на смену пришли аплодисменты, вогнав Ребекку в пунцовую краску.

– Прекрасно! Спасибо! – Дэвид не торопился прекращать хлопать в ладоши.

Все оставшееся время, пока часы не показали шесть вечера, Марти не проронил ни слова. Активное обсуждение, с кучей вопросов и чуть меньшим количеством ответов на них, доносилось до его сознания не более отчетливо, чем звуки проезжающих за окном автомобилей. Вот чего ему так сильно не хватало все это время! Вот в чем он так нуждался. Все эти годы, впитывая как губка труды великих, Марти ни разу не задумывался, какая сила двигала ими. Но теперь она возникла и в нем. Растекаясь по венам вместе с теплой кровью, эта сила уже успела достигнуть его сердца. В пятнадцать минут седьмого, когда Марти был на полпути от дома, она добралась и до его мозга.

– Она его сама написала, – шептал Марти сестре, когда та прочитала принесенный им рассказ.

Лицо его сияло от восторга, и, глядя на него, Дженни закивала:

– Да, очень здорово!

– Я тоже хочу что-нибудь написать. Думаешь, у меня получится? – Марти опустил взгляд себе на колени.

– Конечно! – ответила Дженни.

Прошли все выходные, понедельник и вторник, прежде чем Марти смог соорудить историю, достойную для пробы пера. В школе, почти на каждой перемене, ему приходилось запираться в кабинке туалета, чтобы творить там подальше от любопытных глаз. Вооружившись карандашом, ластиком и парой листов, вырванных из тетради по биологии, Марти выводил слово за слово, иногда полностью стирая написанное.

К четвергу его первый рассказ был готов. Марти прочитал его, наверное, раз двадцать, прежде чем считать его таковым. Однако некоторые предложения не всегда звучали складно. Необходимо было правильно делать паузы и ставить ударения на определенные слова. На какие именно знал только Марти, поэтому свою дебютную историю он зачитал Дженни вслух:

– Когда ядерная война наконец закончилась, на Земле не осталось ни победителей, ни побежденных. Остались лишь выжившие. Люди объединились против их нового врага – холода, — Марти громко произнес слово «Люди», сделав после этого короткую паузу, а затем еще одну, более длинную, сразу перед «холодом».