Справиться с мечом

Дорога тянулась вдоль горы, и её серые вершины справа от нас не давали запутаться или сменить направление. Тракт оказался широкий, но достаточно запущенный, видимо, к деревням у четвёртой шахты вела ещё одна дорога. К вечеру въехали в лес и остановились на привал. Злопамятный Мих не преминул напомнить нам с Фимой, что своих нарядов по чистке лошадей мы еще отработали, пришлось чистить. Еду маг приготовил на костре, и, как всегда, отменную. Сопровождающий нас парень только пальчики облизывал. В прямом смысле, естественно. А я опробовал вилку. Я её не потерял, и чувствовал себя цивилизованным человеком среди дикарей.

Ночью и утром шёл дождь, днём остановились, и Фима высушил одежду, потом скакали почти без остановок и к вечеру действительно увидели в чистом поле дружину. Доносилось ржание лошадей и нестройный хохот, чувствовался запах дыма, виднелись телеги и знамёна. Меч втянул носом воздух, прислушался и скривился.

– Не нравится мне что-то, - сообщил он удивлённо. - Наши-то это наши, но… Подъедем-ка поближе.

При ближайшем рассмотрении вся дружина оказалась не то, чтобы в дупель пьяной, но, скажем так, не совсем трезвой. Люди сидели у костров, травили байки, рассказывали прибаутки, между делом прихлёбывая что-то из кружек. Когда питьё заканчивалось, воин поднимался на ноги, хватал фляжку и бежал куда-то в глубь поля. На нас никто не обратил внимания. Вообще. Мы спешились, отдали лошадей проводнику, и пошли пешком, приглядываясь к картине полного морального разложения. Народ пил. Откуда у него столько самогона, было совершенно неясно. Такое ощущение, что где-то в глубине поля находилась цистерна со спиртом, к каковой жаждущие непрерывно и бегали с флягами.

Мих заматерился. Матерился он долго и упоённо, после чего сказал:

– Вот как чувствовал, Фима, что твоя артефактная бочка нам аукнется! Пошли к твоим подданным, в чувство их приводить будешь. Если сумеешь.

Посреди поля обнаружилось озеро-не озеро, так, махонький прудик. Прямо на берегу этого прудика расположились эльфы в обнимку с вампирами. Около них стоял заветный артефакт, к которому то и дело подбегали жаждущие. Эльфы светились, братались с вампирами, клялись друг другу в вечном уважении и… пили, естественно.

При виде его величества вся эльфийская охрана и все вампиры рухнули ниц и зарыдали от счастья.

– Ваше величество! - всхлипывали эльфы и вампиры хором. - Вы вернулись! Опять! Живой! А мы так за вас переживали, так переживали… Вот чем глушить нашу тревогу пришлось…

И они указали на бочку.

– Как хорошо, что вы столь мудры, что всё предвидели, всё-всё предвидели и лекарство оставили-и…

– Благодетель! - заходились вампиры в изъявлении верноподданнических чувств. - Волшебник! Какое чудо сотворил! Это ж не самогон… это… это… волшебство!

Слова амброзия здесь не знали.

– Феррари где? - захрипел король, увидев, как один из вампиров в голос рыдает на купленном когда-то Михом у сбегавшей вампирьей жены седле. - Куда жеребца дели?

– Здесь он, не волнуйтесь! - заторопился начальник охраны. - Кормим, поим, гриву расчёсываем, хвост заплетаем и рубинами украшаем… Да вон он!

И эльф, слегка покачнувшись, махнул рукой в неопределённом направлении.

– Вижу жеребца, не психуй, - вмешался Мих, глядя на его побледневшее величество.

– А седло? - маг указал на рыдающего вампира.

– Так это… - начал объяснять эльф, и тоже заплакал. - Па-амять…

– Да, - продолжил вампир, утирая пьяные слёзы. - Я же это седло делал-то… Последнее - у-у-у! - последнее, что от Риуллочки моей осталось… Память последняя! Риуллочка моя возлюбленная! Уж как любил я её, как любил! На крыльях ведь носил… Как увидел седло это, так и подумал - последняя память о жёнушке моей любимой! Всё ведь из дома вывезла - ничего не оставила, ни стола, ни лавок… Сёдла тоже все забрала… Комод вывезла… Лошадь забрала… Телегу забрала… Дверь входную увезла… Уздечки ни одной не оставила! Печку разобрать пыталась, не смогла… Только печка в доме и стоит, дюжины кирпичей не хватает… как памятник жизни моей семейной… А тут седло - моё! Не увезла, значит, - продала! Счастье-то какое, королю досталось!

И брошенный шорник принялся осыпать седло страстными поцелуями. Вампиро-эльфийское братство дружно вытерло глаза рукавами.