Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны

Короче говоря, он стал трагедией, а также дорого доставшейся славой в Итальянской кампании, Сицилийской кампании и во всех боевых действиях союзнических сил в области Центрального Средиземноморья. Разногласия между союзниками привели к неопределенности в выборе цели; США и Великобритания нарушили принцип войны и не имели четкой стратегической цели.

Таким образом, союзники делали один за другим шаги в разные стороны: на Сицилию, через итальянский сапог, в Салерно, на аэродромы и в Неаполь, в Анцио и Рим, вверх на каменную спину Апеннинского полуострова и до По к концу войны. Но никогда они не шли по той единственной дороге, которая могла бы в стратегическом плане оправдать этот печальный путь, – через Адриатическое море на Австрийскую равнину и в центр Балкан.

Италия, как говорилось, оправдала себя благодаря давлению, оказанному на немецкие сухопутные силы. Она отвлекла солдат, самолеты, дивизии от русского фронта и от Западной Европы, где еще не прошла высадка в Нормандию [113]. Возможно, что такое суждение вполне разумно, однако в действительности сложно определить, кто кого отвлек. Участие американцев с 227 000 солдатами в Тунисской кампании (в конце декабря 1942 года) возросло к концу 1943 года до 597 000 на всем Средиземноморском театре военных действий и достигло пика в 742 000 человек (в августе 1944 года) в Средиземном море. Еще сотни тысяч солдат направили Англия, Франция, десяток других стран. Италия и средиземноморские экспедиции, не важно, с какой точки зрения их рассматривать, явились дорогим отвлекающим маневром – для союзников даже в большей степени, чем для Германии.

И это была операция, которая стоила союзникам намного больше, чем это должно было быть, поскольку их стратегия на Сицилии и в Италии оказалась не только бесцельной в широком смысле этого слова, но и была лишена перспективы. Будучи слишком осторожной, она не позволила использовать бесценное преимущество союзников – контроль на море.

Первоначальный план вторжения на Сицилию, от которого отказались благодаря настойчивости Монтгомери, предусматривал использование гибкости военно – морских сил в большей степени, чем это произошло при простой фронтальной атаке на юго – восточную часть острова. План предусматривал последовательные высадки десанта далеко друг от друга в восточной и западной частях Сицилии от Авалы до Палермо. Он также основывался на использовании морской мобильности и доставке солдат на берег на фланге и в тылу обороны стран «Оси» в южной и юго – западной части острова, что должно было привести к сильному рассеянию оборонной силы противника. Первоначальный план, частично основанный на быстром захвате порта (Палермо), а не на доставке 7–й армии через открытые берега, как это произошло в действительности (раньше никогда не предпринималась попытка выполнить такую большую задачу), нашел сильную поддержку военно – морских сил США и Англии, адмирала Каннингхэма и генерала Паттона. Но Монти, которого поддерживал Александер, имел достаточное влияние, чтобы изменить план; высадка солдат стала компромиссом, но с большим креном в сторону взглядов Монти, достаточно разумных с учетом новой десантной техники и имеющегося в наличии оружия, но, конечно, не рискованных и безынициативных.

Эйзенхауэр в своей книге «Крестовый поход в Европе» защищает отмену первоначального плана в следующих словах: «Некоторые профессионалы … с этого времени настойчиво убеждали меня в том, что, если бы мы правильно оценили малую боевую ценность итальянского гарнизона, мы бы остановились на плане «окружения» и, таким образом, завоевали бы остров за 10–15 дней, а не за 38, как произошло. Кроме того, утверждается, что мы захватили бы основные силы обороняющихся немцев вместо того, чтобы просто вытеснить их обратно в Италию. Вполне вероятно, что, если бы мы быстро взяли Сиракузы, Гелу и Палермо, то смогли бы захватить ключевой пункт – Мессину до того, как немцы смогли сконцентрировать свои силы для отражения любой нашей атаки. Но даже тогда уже можно было определенно сказать, что весь итальянский гарнизон сдался бы. Я все же считаю, что мы поступили разумно, в максимальной степени сконцентрировав свои силы, а затем методически продолжив завоевание острова, на котором оборонная сила насчитывала примерно 350 000 человек» [114].

Но, как отмечает Морисон, «адмирал Каннингхэм все же верит, что первоначальный план был лучше, и так же считают многие другие» [115].

А все немецкие послевоенные комментарии пронизаны ссылками на «осторожность» союзнических сил, на «фронтальную атаку», и в них высказывается удивление, что союзники не высадились возле Мессины, или Катании, или в северной части Сицилии, чтобы отрезать и разбить гарнизоны стран «Оси» на юге [116].

Даже в официальной истории армии США вторжение описано как «основанное [ошибочно] на предположении об энергичном сопротивлении итальянцев», «осторожное и консервативное» и которое было фактически «планом Монтгомери».