Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны

«Никто, за исключением Монтгомери, не был доволен этим планом. Стратегическая концепция плана ставила в невыгодное положение и умаляла значение американских сил» [117].

Консерватизм влиял на стратегию союзнических сил как при исполнении, так и при планировании. Два малых десантных маневра, осуществленных 7–й армией с целью обхода с флангов преград на дороге Палермо – Мессина, оказались полезными, несмотря на то, что были проведены слишком поздно и слишком малыми силами, чтобы реально влиять на ход кампании [118]. Монтгомери направил группу командос на берег в ходе некрупной операции (осуществленной слишком поздно и после отступления немцев), которая не играла никакой роли; 8–я армия понесла большие потери во время фронтальной атаки в районе массива Этны.

Каннингхэм в своей книге «Одиссея моряка» написал некоторое время спустя: «Я думал в то время, что мы могли бы уменьшить наши трудности и ускорить наступление, если бы мы вырвали лист из американской книги и использовали нашу морскую силу для высадки солдат за линиями противника» [119].

Осторожный характер фронтальной атаки с тяжелым переходом через естественные преграды изрезанной местности сохранился и в Италии. Анцио, где союзнические войска потерпели неудачу не по вине своих морских сил, был единственной попыткой использовать морское превосходство и обширные морские подходы для окружения с флангов сильных немецких позиций в суровых горах полуострова.

Отсутствие в Италии общей стратегической цели, несомненно, стоило союзникам слишком дорого.

Как комментирует Эйзенхауэр, «доктрина соглашательства, так часто применяемая в тактике, опасна для использования в стратегии» [120].

Официальное исследование «Операции на Сицилии и в Италии», подготовленное для использования в Уэст – Пойн – те, гласит: «Оглядывая широкую панораму прошлого, вероятно, оправданно будет сделать вывод, что верховное командование сил союзников выбрало консервативный курс при принятии решения о завоевании Сицилии. Более смелым и решительным курсом была бы операция против Сардинии и Корсики с последующим вторжением в материковую Италию. Наполеону приписывается высказывание о том, что правильно было бы завоевывать Италию не с носка итальянского сапога, а с его верха. Атака союзников с Сардинии более точно отвечала бы столь громко провозглашенному принципу» [121].

Сам Эйзенхауэр позже написал: «Сицилия была бы правильно выбранной целью, если бы нашей главной задачей оставалась очистка Средиземного моря для того, чтобы в нем можно было осуществлять морские перевозки для союзнических сил. … В то же время, если бы действительной целью союзников было завоевание Италии для осуществления крупных операций по полному разгрому этой страны, я думаю, нашей правильной целью были бы Сардиния и Корсика… Поскольку Сардиния и Корсика лежат на фланге длинного итальянского сапога, захват этих островов привел бы к намного более сильному рассеянию сил противника в Италии, чем просто при оккупации Сицилии, которая находится недалеко от гористой оконечности полуострова» [122].

Двойная причина трагедии кампании в центральной области Средиземного моря очевидна: 1) у союзников не было отчетливой и согласованной общей стратегической цели; 2) действия союзников не были направлены против слабых мест немцев на море и в воздухе, они шли по линии преодоления сухопутной мощи немцев. Игнорирование оптимального морского и воздушного превосходства позволило обороне использовать в качестве союзников ломающую душу и тело местность острова Сицилия и итальянского полуострова. Обе стороны совершали на Сицилии ошибки, обе стороны получили уроки.

Бегство почти 40 000 немцев (с 9 600 машинами, 47 танками, 94 пушками и почти 17 000 тонн снаряжения [123]) через трехмильный Мессинский пролив, несмотря на превосходство союзнических сил в воздухе – эвакуация, которая не встречала серьезных препятствий, – бросило тень на морские силы Нельсона и Фаррагута и показало необходимость значительно укрепить воздушные силы союзников. Адмирал Каннингхэм отмечает, что «не было эффективного способа остановить [немцев в Мессине] с моря или с воздуха».

Немецкая оборона в проливе была сильна: прожекторы, заградительные аэростаты, более 150 немецких и итальянских пушек от 280–мм батарей береговой обороны до мелких зениток и пушек эвакуационных и других судов [124]. Союзнические торпедные моторные катера совершали ночные вылазки в пролив, но ничего не могли сделать.