Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны

Немцы медленно приближались, спереди и слева от нас стреляли тяжелые пулеметы, а справа – пушки. У нас ничего не осталось, кроме ручного оружия; не было продовольствия, лекарств, одеял. С последними дело обстояло совсем плохо, потому что к востоку от нас из оврага постоянно раздавались крики раненых, а без бинтов и одеял мы ничего не могли поделать. Мы только могли оставить их лежать в крови и лихорадке с чертовски жалобным взглядом в глазах. Я накрыл одного из них своей шинелью. Когда все закончилось, я вернулся туда, чувствуя себя подлецом, но ему уже было ничего не нужно. Положение казалось безнадежным» [17].

Полковник Дешено сдался с большей частью 422–го полка 19 декабря. Основная часть 423–го полка попала в плен в тот же день. Одни держались до ночи следующего дня, другие дольше. Но там, в Эйфеле, два полка были разбиты. Многие погибли или пропали навсегда [18]. Немцы объявили о тысяче взятых в плен и о том, что они разбили 106–ю дивизию, а немецкий лейтенант возле Сен – Вита восторженно записал в своем дневнике: «Идут бесконечные колонны пленных; сначала – около сотни. Половина из них – негры. Позже – еще тысяча человек. Наш автомобиль застрял на дороге. Я вышел и пошел пешком. Фельдмаршал Модель сам управляет движением. (Он – незначительного вида маленький человек с моноклем.) Вот что происходит. Дороги запружены разбитыми американскими машинами, автомобилями и танками. Проходит еще одна колонна пленных. Я насчитал более тысячи человек».

А лейтенант Мартин Опиц из 1–й роты 295–го фолькс – гренадерского полка отметил:

«Все наши наступающие части подбирают американские машины и становятся моторизированными. Это подобно громадному потоку, который доказывает силу Германии и силу немецкой организации. Кто бы мог ожидать такой немецкой атаки перед Рождеством? Все в приподнятом настроении, особенно пехотинцы» [19].

21 декабря

День и ночь, ночь и день продолжается жестокое сражение.

Склады снабжения передвигаются бесконечными потоками в тыл. Мосты Мосса подготовлены к уничтожению. Седьмой корпус снят с линии реки Рур. Он начал двигаться в направлении Выступа, когда командующий корпусом генерал Коллинс приказал быть готовым к «наступлению на юг, юго – восток, восток или северо – восток».

Нацистов постепенно оградили, но фронт оставался «жидким» на западе, наступление продолжалось, немецкие танки пробирались к Моссу, и противник с яростью ударил по северному плечу.

Первая дивизия отбила тяжелые и длительные атаки возле Бутгенбаха, предпринятые силами 12–й танковой дивизии СС; жизненно важное «плечо» оставалось крепким.

Восемьдесят четвертая дивизия, прекрасное боевое подразделение, которое первым заткнуло горлышко Выступа, двинулась в «пустоту» возле реки Урт с широко раскрытыми флангами, но получила приказ удерживать линию Марше – Хоттон – 12–мильный фронт с окопами «в 150 ярдах друг от друга» – «любой ценой».

На южном плече Выступа немецкая 7–я армия вывела из строя в первые пять дней 2 000 человек, но сопротивление американцев оставалось в большинстве случаев упорным и решительным. Американцы защищали города и не давали немцам пользоваться дорогами.

«Немецкие дивизии обладали силой, достаточной для быстрого, ограниченного прорыва, до тех пор, пока не остановились, чтобы подавить сопротивление в деревнях и городах, – комментирует Коул. – Сила для точечного проникновения исчезла, когда немцы обошли центры сопротивления в деревнях» [20].

Атака Паттона созревала; 3–й корпус 3–й армии после резкого поворота на север уже обосновал свой командный пункт возле Арлона. Потрепанные части 8–го корпуса теперь находились под командованием Паттона; шесть новых пунктов снабжения с 235 000 продовольственных пайков и 300 000 галлонов бензина были созданы возле Лонгви; дороги вокруг южного плеча от Люксембурга до Арлона и на десятки миль от портов снабжения во Франции кишели тысячами машин. Молниеносные переброски Джексона Каменной Стены и чудеса снабжения теперь отошли в век бензина.

Старый Кровь и Отвага чувствовал себя очень уверенно. «Я собираюсь бросить 3–ю армию к 1–й армии», – объявил он, и новости о его предстоящем наступлении воодушевили усталых защитников Сен – Вита. Один старший сержант сказал: «Черт возьми, мы должны это сделать, если идет Джорджи!» [21].

Но другие язвительно замечали: «Ну да, его отвага и наша кровь!»

Генерал Ходжес отправил секретное письмо с инструкциями для всех корпусов 5–й армии, оптимистично заявив: «Атака противника притупилась и замедлилась…

Противник дорого заплатил за победы местного значения, которые он одержал в последние несколько дней, планы его главных атак были расстроены. <…> Ему не удалось захватить крупных складов, чтобы продолжать наступление. Своей игрой – «все или ничего» – он подарил нам возможность разбить его и завершить войну в кратчайшие сроки».

Но оптимизм оказался преждевременным для джи – ай на фронте, на которых сильно давили.

Сен – Вит и Бастонь были лишь островами, окруженными поднимающимся приливом вражеского наступления.