Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки

Сильвестру вновь заговорил о желательном переезде земляка. Но тому это было не по душе. Здесь он привык, прижился. Постояльцы пансиона знали о нём только то, что полагалось им знать. Не более. Родом из Бессарабии? Ну и что? Среди квартирантов были и трансильванцы венгерского происхождения, и болгарин из Добруджи, провинциальный еврей, служащий на дровяном складе счетоводом… Никто из них не обращал внимания друг на друга. Лишних вопросов он не задавал. Занимался своими проблемами. Большинство озабочены нуждой, которую каждый испытывал по-своему, включая хозяйку пансиона. А Хильда? «Моторная работяга» добросовестно выполняет свои обязанности, чистоплотна, ни во что не вмешивается. Шустрая и молчаливая, как немая. Всё видит, но мало что смыслит. Так казалось…

Постояльцы, случалось, останавливались побалагурить с Хильдой. Правда, считанные минуты. Беленькая, чистенькая, услужливая, приветливо улыбающаяся девчонка нравилась мужчинам. Но заигрывать с ней?!. Надо сначала сойти с ума. Полнейший абсурд! К тому же все догадывались, что о жизни пансиона она могла доносить немцам. Но это пока никого не беспокоило. Кроме… кроме старика Сильвестру, продолжавшего настаивать на переезде земляка в другое место.

Постояльцев пансиона мадам Филотти объединяло то, что никто никому не завидовал. В основном, это были уличные торговцы с громким титулом «коммерсанты». Торговали всем, чем попало, начиная с дамских поясов с резинками для чулок, дешёвыми постельными принадлежностями, полотенцами, фартуками, женскими полотняными комбинациями и кончая расчёсками, заколками, шнурками – барахлом, вмещавшимся в один-два объёмистых обшарпанных чемодана или в подобранную на свалке большую корзину. «Ассортимент» раскладывался прямо на тротуаре, поверх газет.

Контингент пансиона не беспокоил дядюшку Сильвестру. Его серьёзную озабоченность вызывала Хильда. Он подозревал, что маленькая худощавая блондиночка внедрена в пансион абвером. А это было нежелательно для молодого земляка. Грозило опасностью бессарабскому парню Юрию, волею судеб превратившегося в Журя Россети. Полковничьего приёмного сына, снимавшего в пансионе угол, а точнее, едва вмещавшуюся в запруженную постояльцами комнатёнку старую, узкую, высокую раскладушку, вместе с которой по ночам не раз опрокидывался на пол, пугая постояльцев, спавших на расстеленных на полу газетах.

Сильвестру, молча выслушав земляка, напомнил ему о необходимой встрече с «портным». И Юрий продолжал общаться с Марчелом, из рассказов которого черпал новости, необходимые, как он понимал, Сильвестру.

Глава 36

Посол Германии в Советском Союзе граф Шуленбург докладывал Министерству иностранных дел Рейха:

«Телеграмма № 463 от 3 октября 1939 г., Москва – 19.04

Получено в Берлине 3 октября 1939 г. – 23.10

Совершенно секретно! Весьма срочно!

Молотов вызвал меня в свою канцелярию сегодня в 14 часов, чтобы сообщить следующее.

Советское правительство объявит литовскому министру иностранных дел, который приезжает сегодня, что в ходе дружеского урегулирования взаимоотношений (возможно, такого же, как с Эстонией) Советское правительство желает уступить Литве город Вильно и его окрестности. Но в то же время Советское правительство укажет Литве, что она должна уступить хорошо известную часть своей территории Германии.

Молотов интересовался, какую формальную процедуру мы предполагали бы для того, чтобы решить это дело. Он предлагает одновременное подписание советско-литовского протокола в Вильно и немецко-литовского протокола на территории Литвы, которая должна отойти к нам.

Я ответил, что такое предложение никак меня не привлекает. Мне кажется более логичным, чтобы Советский Союз обменял Вильно на ту полосу территории, которая должна отойти к нам, и уже после этого сам её нам передал. Молотов не согласился с моим предложением и захотел, чтобы я выяснил точку зрения моего правительства и дал ему ответ завтра же до 12 часов дня.

Я считаю предложение Молотова пагубным, так как мы, в случае его осуществления, предстанем перед всем миром как «грабители» литовской территории, тогда как Советский Союз окажется дарующей стороной.

Я просил бы Вас подумать, не разумнее ли было бы отдельным секретным германо-советским протоколом предусмотреть передачу литовской полосы территории нам, пока Советский Союз, действительно, не присоединит Литву, что, как мне кажется, лежало первоначально в основе договорённости о Литве.

Шуленбург».

Министр иностранных дел Германии телеграфирует послу Шуленбургу:

«№ 488, Берлин, 4 октября 1939 г.

Совершенно секретно!

Ссылаясь на Вашу телеграмму № 463.