Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки

– Понимаю. Хотя, честно говоря, крайне противно. Другой мир, другие, чуждые мне люди. Но раз надо, буду стараться.

– Вот и чудесно! – обрадовался старик. – Только ничего лишнего. Тихо, скромно. Поменьше рассуждать, побольше слушать и запоминать!

– Понятно. Не беспокойтесь… Но, честно говоря, с удовольствием подложил бы небольшой «чемоданчик», чтобы и следов от них не осталось.

Старик насупился.

– Не первый раз слышу от вас подобное. Вы отдаёте себе отчёт в том, что говорите? И вообще, откуда у вас такие замашки, господин авиатор?!

– Оттуда… А вы думали? С кем поведёшься, от того и наберёшься.

Дядюшка Сильвестру строго приказал:

– Надеюсь, вы меня поняли?!

– Понял! Не беспокойтесь, дядюшка Сильвестру. Хотя с этими господами

ещё придётся повозиться. Наступит и такое время…

– Не сомневаюсь, – согласился Сильвестру и предложил впредь не упоминать в разговоре слово «электрик», а называть его «портным», а клуб «Домом моделей»… – И, пожалуйста, придерживайтесь договорённости.

– Постараюсь, – грустно ответил Юрий.

Старик по-отечески обнял молодого земляка за плечи.

– Поговорим о значке, полученном вами от «портного». Но прежде надо взвесить все, как говорится, «за» и «против». Щегольнуть им для удовольствия негодяев – дело одно. Другое – не скомпрометировать себя на людях.

Курсант и сам понимал это. К тому же в его облике было нечто притягательное. И это частенько выручало его, служило началом многих удач. Но не полагаясь только на это, он старался преуспевать в учёбе.

Отношения с людьми у бессарабского бедняка, нежданно-негаданно заполучившего известную аристократическую фамилию «Россети», складывались вполне сносно. И всё же обстановка требовала предприимчивости, изворотливости, чтобы не всплыла тайна его «усыновления», которого фактически не было. Он избегал называть себя присвоенной фамилией аристократического рода.

Признавал дружбу и общение только на добропорядочной, взаимной, честной и благородной основе. «Помогать, выручать, облегчать всеми силами судьбу человека». Кем бы тот ни был – от дворника до высочайшего вельможи. Но только в случае, если он этого заслуживает. В этом заключалась цель его жизни. Не сдержать данное слово, не выполнить обещанное либо опоздать на встречу считал недопустимым, как, к примеру, предстать перед кем-то в неглиже. Допустив ошибку, кого-то зря обидев, непременно спешил извиниться, осуждал себя последними словами. Не зря ещё в лицее кто-то назвал его «максималистом».

Негодяев ненавидел лютой ненавистью. Порой больше, чем следовало. Здесь он, действительно, проявлял максимализм.

Для такой манеры поведения была существенная причина. В стране бытовало унизительное отношение властей к бессарабцам. Курсант же не ощущал на себе этого, благодаря присвоенной ему волей судеб фамилии. К тому же речь у него была как у настоящего румына из метрополии. Ещё в лицее по языку он получал «девятку», которой удостаивался лишь ещё один коренной румын. И это было бесценно для самоутверждения. Для курсантов авиашколы он был даже в некотором смысле примером. Всех подкупала покладистость его характера и неизменная вежливость.

…Как-то, заскочив ночью к Юрию в пансион, он наткнулся на прислугу-немку из Германии. И насторожился: нацисты не только в Бухаресте или вообще в одной Румынии, но и по всей Европе насаждали свою агентуру. Служанка в пансионе, вне сомнений, была одной из них.

Юрий объяснил, что для постояльцев, да и самой хозяйки пансиона мадам Филотти это не секрет. Но Хильда плохо понимает, о чём разговаривают постояльцы, коверкает на немецкий лад заученные румынские слова.

Это не успокоило Сильвестру. Напротив, он рассказал, что Бухарест наводнён подобными девицами, выдающими себя за горничных, гувернанток, поваров, бонн в богатых семьях. Работают даже за низкую плату. И все в обязательном порядке по воскресным дням приходят в германское посольство. Под видом просмотра кинофильмов фатерланда с истерическими речами и обещаниями фюрера «тысячелетней эры счастливой жизни Рейха» отчитываются в мельчайших подробностях о разговорах хозяев и постояльцев, уточняя род их занятий, гражданские и политические принципы, исповедуемую религию, отношение к политике рейха. По этим данным определяется, кого отнести к друзьям рейха, а кого к врагам.

Перечень обязанностей «миссионеров» разнообразен. По существу, эти внешне тихие, неприметные, но замечающие все мелочи девицы – своеобразные шпионы. В их обязанности входит и осмотр вещей хозяев и постояльцев. Если чемодан оказывается запертым, его ловко и незаметно вскрывают способом, которому их обучали на специальных занятиях.

Всё это было известно Юрию, в частности, и от самих постояльцев пансиона.