Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки

Сам же Казённый сад брал своё начало от источника со сверкающей родниковой водой, где в летнюю пору толпились желающие утолить жажду. Именно отсюда подчас раздавался голос кого-то из балагуров:

– Пушкин! Где ты?

Другой балагур звонко отвечал:

– Наверху я!

Остроты, приписываемые гениальному поэту, вызывали смех и продолжение рассказов, рассказов о будто бы имевших место забавных случаях, наряду с чтением его стихов. Пребывание Пушкина в Болграде у генерала Инзова описано в книге «Инзов Иванъ Никитичъ, генералъ-отъинфантерии, главный попечитель и председатель попечительнаго комитета объ иностранныхъ поселенцахъ южнаго края России», составителем которой был некий Степанъ Потоцкий.

Поговаривали, будто где-то в саду, среди высоченных дубов или кипарисов, имеется дерево со следами вырезанной поэтом на стволе подписи. Предпринимались поиски надреза, якобы сделанного перочинным ножичком. Пронёсся слух, что где-то даже нашли такой след.

Юрий пару раз участвовал в подобных поисках, но ничего не обнаружил. Поэтому, когда при нём заходил об этом разговор, он уходил от ответа и молча улыбался. Не отрицал, но и не соглашался.

У старожилов в запасе хранилось множество различных историй. С пеной на устах они доказывали, что «беспременно так оно и было!» Например, рассказывали такую историю, произошедшую в Болграде во время пребывания там Пушкина. В пасхальные дни у генерала Инзова гостил кишинёвский митрополит. Генерал, желая похвастать попугаем, полученным в подарок из Абиссинии, научил птицу отвечать на пасхальное приветствие. Выйдя с митрополитом на веранду, Инзов, стремясь блеснуть перед высокопреосвященным иерархом, обратился к птице:

– Попочка, Христос воскрес!

Птица нахохлилась и почему-то не отвечала. Хозяину пришлось несколько раз повторить обращение. Наконец попугай закартавил… хлёсткой матерщиной.

Сконфуженный генерал пал на колени перед высокопреосвященным митрополитом, прося прошения, извиняясь и оправдываясь.

К удивлению Инзова, высокий гость сразу разгадал причину: – Здесь, милейший князь, особо гадать не приходится. Понятно, что сие есть результат шалости молодого гения.

Инзов и сам понимал, кто мог научить птицу сквернословить, но поразился, насколько точно митрополит определил затейщика конфуза.

Иван Никитич Инзов подолгу задерживался в Болграде. Об этой незаурядной личности ходили легенды, нередко имевшие под собой реальные основания. Благодаря Инзову город похорошел во многих отношениях: расцвела торговля, расширилось строительство, появились учебные заведения, фундаментальная библиотека, благотворительное общество, амбулатория, больница, евангелическая и липованская церквушки, небольшая синагога.

На видном месте в центре города вырос величественный православный собор. Своим внешним видом, масштабами и внутренним убранством он выделялся не только в крае. Ни в Бессарабии, ни в самой румынской метрополии не было ему подобного. Был он построен по эскизам – в несколько уменьшенном масштабе, – по которым строился Исаакиевский собор в Санкт-Петербурге.

Неслучайно много позднее, после отторжения Бессарабии от России в январе 1918 года и включения её в состав Румынии, болградский собор посетила прибывшая из Бухареста высокопоставленная делегация во главе с королем Фердинандом, состоявшая из высшего духовенства, министров и генералов.

Кто же был Инзов?

В предновогоднюю снежную ночь 1769 года сани графа Брюса въехали в имение князя Трубецкого в Пензенской губернии. Встречать гостей вышел сам хозяин имения. Вместе с графом приехала кормилица с младенцем, которого князь Трубецкой должен был принять на воспитание. На протяжении многих лет из Петербурга регулярно поступали денежные суммы, дабы содержание малыша ни в чем не обременяло князя.

Будучи в Петербурге, князь Трубецкой обратился к графу Брюсу:

– Позволено звать барчука фамилией Его Императорского Величества?

Ответ был краток:

– Иначе звать.

Таким образом, за мальчиком закрепилась фамилия Инзов. Много лет спустя, когда Инзов уже был в преклонном возрасте и полным генералом, во время проезда императора Николая Павловича через Одессу за обедом в узком кругу Его Величество обратился к нему с вопросом:

– Кто был ваш отец?

Инзов спокойно ответил:

– Не знаю, Ваше Величество!

В верхах иногда перешептывались по поводу того, что заслуженный генерал-лейтенант от инфантерии, участник всех знаменитых сражений под командованием Суворова и Кутузова, является внебрачным сыном одного из высокопоставленных лиц при дворе Екатерины Великой.

Иван Никитич Инзов ничем не принизил ни себя, ни свой род, ни Отечество, ни доверенных ему высочайших в армии и государстве постов. Напротив, он совершил много добрых дел и оставил по себе благодарную память.