Среди гор

— Ну что ж, товарищи, сообщение мы прослушали… Если кому что неясно, спрашивайте, задавайте вопросы. Тех, которые поддерживают призыв товарища Самтыра, прошу записываться в список. Конечно, записаться или нет — это воля каждого… Силой заставлять не будем… — Сапарбай выжидающе окинул взглядом стоящую широким полукругом толпу и сказал: — Я поддерживаю призыв товарища Самтыра! Я сам и мои родители — отец и мать — два хозяйства вступаем в члены коллективного хозяйства.

— Эй, Сапарбай, ты вперед ответь на вопрос! — прохрипел Султан. Он выкинул вверх руку и подался грудью, наваливаясь на впереди стоящих. — Ты только что говорил, что силой заставлять не будете. А куда тянешь отца своего — Саякбая? Если на самом деле нет насилия, то оставь старика в покое, пусть он сам скажет!

Из середины толпы сивобородых стариков вскочил с места Саякбай, словно его кто под мышку толкнул.

— Сын, дай мне слово! — Старик дернул бородкой и, размахивая руками, горячо заговорил: — Народ, если бы мой сын увлек меня на плохое дело, я бы не пошел. Я не буду оставаться в стороне от того, что делается по справедливым законам советской власти. Что сказано сыном, то верно, — запишите меня в свой список!

— Добро, Сапаш, оказывается, давно уже сагитировал своего старика! — ехидно засмеялся Султан. — Добро, добро… Если бы и меня заранее агитировали, то и я бы, может, сейчас записался… Но я еще подожду…

Соке, не вставая с места, горячо заговорил:

— Ой, негодный Султан, можешь ждать сколько тебе угодно, от этого гора Орток не свалится. Если Саякбая, по-твоему, сагитировал сын, то вот у меня и сына нет, но я записываюсь в список. Если все то, что пишут в газетах и что говорят приезжие начальники, — правда, то такому старику, как я, артель только к добру. Дорогой Сапаш, запиши меня и мою старуху!

Там, где сидели Касеин и его близкие, зашевелились, косой Абды вдруг вскинул руку и тут же ее опустил.

Сапарбай заметил это:

— Асан-уулу Абды, ты что хотел сказать?

Абды ответил с места:

— Не знаю: сказать или не сказать…

— Говорите, говорите! — ободрил его Канимет-уулу. — Что вы хотели сказать?

— Кто его знает, а может, еще… Ну, вот тут говорилось, что насилия нет… Ну хорошо, пусть будет так. Но среди нас есть еще и такие, которым не все понятно в этой затее, но нашлись и такие, которые сразу же спешат записаться, словно эта бумага сбежит, что ли, куда, а нам не позволяют расспросить и подумать, что к чему. Кто его знает, неясно что-то.

Расплывчатые, неопределенные слова прикинувшегося простаком косого Абды всколыхнули народ. Раздались крики:

— Правильно, неясно нам!

— Желаем спросить еще!

— Сперва дайте ответ, а потом за список хватайтесь!

— Так мы же давно ждем вашего слова. Что же вы не спрашиваете? — отвечал, надрываясь от крика, Сапарбай. — Давайте спрашивайте — и сейчас не поздно. Эй, Абды, ты что там мнешься или хочешь сказать что, так говори!

— Если разрешите…

— Сколько раз тебе разрешение давать, говори!

— А кто его знает… Еще ошибку допущу… Или что не так скажу…

— Эй, неладный Абды! — закричал Соке. — Что ты стонешь, а не говоришь, с каких пор ты стал таким? Когда дубинкой хватил по голове ни в чем не повинного Иманбая, тогда ты был «батыром», а теперь стонешь, мямлишь… Говори быстрей, если есть что говорить!..

Некоторые рассмеялись словам старика. Это подхлестнуло обидчивого Абды:

— У меня есть что говорить… Не пугайте, а вопрос такой: в коллективное хозяйство вступать разрешено только беднякам или же баи тоже имеют право?

— Об этом же говорилось, или ты не слышал?

— Слышать-то слышал, да только есть там непонятное место. Ведь не все баи вредны для народа? А некоторые разбогатели уже при советской власти, как быть им?

— И об этом тоже говорилось, — ответил Самтыр, привставая с места. — Есть такие, которые даже до последнего времени имели наемную силу… Вот они-то и попадут под раскулачивание…

Кто-то выкрикнул из толпы:

— Бай не заставлял батрака идти к нему в наем… Батрак сам ради своего живота шел к нему… Так при чем же тут бай?

— Бедняки вынуждены были идти к баю, они не имели ничего. Бая это не оправдывает. А почему? Потому что бай разбогател трудами бедняков, батраков…

Раздался нетерпеливый голос Касеина, до сих пор едва сдерживающего себя:

— В советское же время было разрешено нанимать батраков по договору… Это было разрешено законом. Что будет теперь с ними?

Самтыр собрался уже ответить, но Канимет-уулу опередил его:

— Товарищи, в повестке дня нет вопроса о кулаках, поэтому есть предложение прекратить посторонние вопросы.

— Прекратить!

— Прекратить!

— Верно, сегодня давайте покончим с вопросом об артели!

Сапарбай обратился к народу:

— Кто за то, чтобы прекратить вопросы? Поднимите руку! — Руки подняли одни мужчины.

— Эй, женщины, а вы что сидите? Поднимайте руки! — закричал Мендирман. — Раз вы сидите на собрании, значит, имеете право голосовать!