Среди красных вождей том 2

В эту минуту ко мне в кабинет вошел курьер Спиридонов который, полюбив меня, стал со мной нежно обращаться на "ты", именно нежно, не переходя в хамство:

— Вот ты спрашивал, Егорий Александрович, когда будет хороший поезд в Гапсаль… Я узнал… note 69будет прямой поезд без остановки в субботу в шесть часов вечера…

— Спасибо, Спиридонов, — ответил я.

— Что это, Георгий Александрович, вы собираетесь съездить в Гапсаль? — спросил Б-в.

— Да, никогдане бывал там, и хочется отдохнуть в воскресенье…

— Разрешите, Георгий Александрович, мне заказать для вас номер (в такой то гостинице)… лучшая гости­ница… разрешите… осчастливьте… позвольте мне взять на себя все расходы по проезду и по гостинице…

Конечно, я "не разрешил"… И мы продолжали наш разговор.

— Что греха таить, — ответил на мой вопрос Б-в, — заработал я очень хорошо…

— Ну, а сколько именно чистого?

— Да очистилось.. сорок процентов без малого…

— Ну, вот теперь расскажите мне, как вы это делали, т. е., уславливались, давали взятки…

И он рассказал мне. И в этом рассказе было все: и как он сводил знакомство с братом жены Эрлангера ("дадено") и как тот направил его к Эрлангеру для получения сведений, какие товары можно предложить ("дадено"), и как брат жены Эрлангера рекомендовал ему, чтобы угодить Гуковскому, поднести подарок жене Эрлангера ("дадено") и поднесен ценный подарок, и как затем опять таки, чтобы угодить Гуковскому,онустроил роскошное угощение ему и всем его близким ("дадено" и угощение на его счет, "шампанское лакали, ровно коровы пили из корыта"), и как, наконец, его представили самому Гуковскому (весьма "дадено")…

— Ну, а скажите мне по правде, Иван Иванович, сколько же всего дадено?

note 70— Вот хотите верьте, хотите нет, Георгий Алек­сандрович, это стоило мне всего тридцать процентов поставки… Господи, Боже ты мой, да как же иначе? Сколько цветов "ей" поднесено, сколько угощений… сколько всего другого… Чуть что: "Иван Иванович, устройте….?" А ведь это денег стоит, все и ложится расходами по сделке… Эх-эх…

— И за всем тем у вас чистого барыша сорок процентов?… И вам не стыдно, Иван Иванович? Ведь вы же русский человек…

— Нет, Георгий Александрович, не стыдно, потому иначе не возможно… Эх, если бы вы знали, что тут бы­ло до вас!…

И на радостях, что я снял с него бойкот и дал ему какой то заказ, Иван Иванович рассказывал и рассказывал и открывал мне одну за другой картины того, как делается это самое "дадено".

— Ну, хорошо, Иван Иванович, — спросил я, — а как же вы, зная, что я не беру взяток, предложили мне оплатить все расходы по поездке в Гаспаль? И вам не стыдно?

— Стыдно?! — искренно изумился он, — нет, Георгий Александрович, извините. А что я испугался как вы на меня так "сурьезно" поглядели, это верно… Ну, думаю, прогонит он меня… а стыдно — нет… Чего стыдиться? Подумал: не берет, не берет, а вдруг, Бог даст, с меня и возьмет… А ведь никто сам себе не враг….

И, сняв бойкот, я давал Б-ву заказы, и он работал и аккуратно и честно, ибо при мне ему не было повадки.

XXVIII

В самом начале моих воспоминаний о службе в Ревеле я упомянул о сотруднике, рекомендованном Красиным, имя которого я обозначил буквой В. Я говорил уже, что, несмотря на крайне отвратное впечатление, которое он произвел на меня, я в виде опыта назначил его заведующим коммерческим отделом. Я говорил, что он был в курсе всех проделок Гуковского и старался раскрытием их войти ко мне в доверие, как я подозревал с тем, чтобы потом беспрепятственно меня обманывать. Но, назначив его, я внима­тельно следил за ним.

Человек, хотя хитрый, он был очень неумен и с первых же шагов его работы моя подозрительность все усиливалась.

Прежде всего меня настраивало против него его вечное упоминание о своей честности и неподкупности. Затем меня очень настораживало и то, что он по временам уж очень горячо отстаивал того или иного поставщика, рекомендуя отдать ему предпочтение, хотя объективных данных для такового не было. И при этом он, букваль­но колотя себя в грудь, просто вопил о своей неподкуп­ности и постоянно прибавлял: "если вы мне не верите, Г. А., прикажите, и я сейчас же готов стать к стенке". Вскоре произошло одно обстоятельство, которое заста­вило меня еще более насторожиться.

Одно близкое мне лицо, приехавшее из Стокгольма в Ревель, передало мне, что обо мне в торговых сферах идут толки, как о человеке, лично совершенно неподкупном, но что я, к сожалению, приблизил к себе В., который за взят­ки оказывает преимущество "дающим". Конечно, мне было весьма обидно сознавать себя в роли "честного ду­рака". Кстати скажу, что, имея сперва неопределенные note 71и слабо мотивированные подозрения, главным образом субъективного характера, я не позволял себе ими руководствоваться для принятия каких либо решительных шагов.