Среди монстров

Он поднялся со стула и приблизился к дочери настолько, что мог разглядеть каждую пору на ее лице. Она нисколечко не изменилась с того момента, как он видел ее в последний раз, когда ей было пятнадцать. Ее русые волосы, точно как у матери, распущены до пояса, на ней кружевное платье, что он привез ей из далеких заморских краев. Виктор разглядывал дочь, понимая, что это – не она. Его дочь исчезла пятнадцать лет назад, и он не смог ее найти. Он знает, что она мертва, потому что однажды перестал чувствовать с ней эту особенную невидимую связь, благодаря которой родители всегда знают о благополучии ребенка. Это – не она! Это – не его Габи! Это все мираж, обман, иллюзия. Но она такая точная и правдивая! Даже веснушки на лице все до одной и шрам на подбородке, когда она упала с велосипеда в пять лет, а вот проколы в брови от пирсинга, которым она удивила его в тринадцать, вот родимое пятно в виде лошадиной подковы на плече. Он всегда верил, что она обречена на долгую и счастливую жизнь, благодаря этому знаку судьбы.

Виктор взял ее лицо в руки так нежно и осторожно, словно дуновение ветра могло заставить ее испариться.

– Габи, ты ли это?

Дочка улыбнулась так застенчиво и грустно.

– Это ты? Это, правда, ты? Я не понимаю! Как это возможно? – шептал Виктор и продолжал крутить ее голову в руках, осматривать руки, ладони, исследуя каждый сантиметр ее тела, желая найти подвох, обман, неточность в ее копии.

Но он не знал, что не сможет найти погрешность в ее образе. Потому что он смотрел на то, что создал его собственный мозг из воспоминаний и фантазий. Нина всего лишь вытянула их из невидимого мира и сделала реальными для него. Он смотрел на собственного призрака.

– Я не смогу остаться насовсем, – произнесла она осторожно.

Виктор утер слезы и закивал.

– Да, да, конечно! Я понимаю!

Виктор обнял дочь, или то, чем она была сейчас, и так они и стояли, пока он не поборол свой плач.

– Я пришла, чтобы ты сказал мне все, что не успел тогда, – прошептала она ему прямо в ухо.

Виктор не мог больше контролировать себя, и слезы полились реками. Он уткнулся в ее шею, и чуть не рассмеялся. Она даже пахла сладким ароматом малины, это были ее первые духи, которые он подарил ей. Кажется, тогда ей было около семи лет. Конечно, позже она пользовалась различным дорогим парфюмом, которым он баловал ее. Но почему-то именно эти дешевые детские духи в маленькой розовой пластиковой бутылочке ему запомнились сильнее всего. Его дочь была словно собрана из осколков воспоминаний, что он хранил о ней.

– Все хорошо, пап. Я не уйду, пока ты не закончишь.

Габи гладила отца по спине, успокаивая его рыдания.

– О, Габи! Я столько должен сказать тебе!

Виктор, наконец, выпустил дочь из объятий и снова начал осматривать ее лицо, руки, плечи, но уже не для того чтобы проверить ее подлинность, а для того, чтобы впечатать в мозг каждый момент с ней, запомнить каждую секунду.

– Прости меня, детка, – выдавил мужчина из себя, – за все прости. Я – плохой человек.

Габриэла утерла его щеки от слез.

– Ты – не плохой человек. Просто, так ты меня любил, – сказала она.

Но Виктор замотал головой.

– Это я во всем виноват. Я … исковеркал тебя… испортил…

– Перестань себя винить!

– Ты бы не сбежала тогда!

– Но ведь я бежала не от тебя, – упорствовала дочь. – Я хотела стать самостоятельной. Я хотела стать такой же сильной, как и ты. Хотела, чтобы ты гордился мной.

– Я и без того любил тебя!

– Но мне этого было мало, – ее нежный мелодичный голос ласкал его душу.

Виктор всхлипнул, поборов, наконец, яростный поток чувства вины, что охватила его так настойчиво и разяще, словно устала валяться где-то на задворках сознания в пыли, забытая хозяином. А теперь вдоволь разгромив, разрушив, разбив в щепки его самообладание, жестоко истыкав кинжалом его душу, снова уходила на покой.

– Я не уберег тебя, – прошептал он.

– А разве можно уберечь от всех превратностей судьбы? Таков был мой путь. И никто не виноват. Просто так случилось.

– Где ты? – спросил Виктор, боясь ответа.

Габи опустила глаза, словно ей было стыдно, и тихо ответила:

– Кладбище Святого Себастьяна недалеко от Зальцбурга.

Виктор снова поддался слезам.

– Как это произошло?

Казалось, Габи сама не хотела вспоминать о том моменте. Она нахмурилась и ответила через некоторое время.

– Передозировка. Я утонула в ванной.

– О, Габи!

Виктор снова обнял дочь, будто это было в силах помочь ей утешиться.

– Скажи, ты ведь не специально!

– Нет! – Габи посмотрела отцу в глаза, чтобы он увидел в них искренность. – Это была случайность!

– Габи, пожалуйста, ответь честно!

– Я говорю правду! Я не собиралась убивать себя!

И это в действительности было так. Нина отчетливо чувствовала те эмоции, что обладали девушкой в тот момент. Может, она и не была счастлива, но и покончить жизнь самоубийством не намеревалась. Нет, Габриэла не была доведена до такого состояния. Нина знала это наверняка. У Габи была обычная жизнь, которую ведут многие подростки.