Среди туманов и снов

– Способ сохранить династию, – жестко сказал Бальтазар Тосса.

– Никто не поверит.

– Поверят. Более того, в его пользу отрекутся все существующие претенденты на престол.

– Отрекутся от восторга? – усмехнулась королева. – Думаете, они поверят словам?

– За этими словами стоят правда и сила.

Верховный маг заметил сомнение на лице королевы и сказал:

– Дитя появляется одинаковым способом, что у знатной дамы, что у простой крестьянки и даже магички. Кровь не становится жиже от того, было ли на даме с утра платье из золотой парчи или нет. Я предлагаю сохранить наследие настоящего короля и дать людям надежду.

Королева все еще колебалась.

– Но… – начала она, – закон…

– Закон обрекает династию на смерть.

– И ты предлагаешь мне выбор: самозванец или ублюдок.

– Порядок или разрушение. Я бы определил свое предложение именно в таких терминах.

– Но почему семеро?

– Семь – магическое число. И вы выберете того ребенка, в котором наилучшим образом проявятся черты Этельреда. Мне нужно ваше согласие, ваше величество.

– Кажется, и выбора у меня нет.

Королева подошла к трону. Несколько шагов по маленьким ступенькам, и она сидит. Руки ее стискивают полированное дерево подлокотников.

Бальтазар Тосса склонился в церемонном поклоне.

– Вы не пожалеете, моя королева. Вы увидите, что можете полностью положиться на магию. Если позволите, то я начну действовать.

– Позволяю… – голос у королевы изменился.

В нем появилось больше властных ноток, и он окреп. Глаза ее снова заблестели, на щеках расцвел румянец, но не лихорадочный, а вполне себе естественный. Она вздохнула глубоко (насколько позволял корсет).

* * *

Я открыла глаза. Захария поднялся со своего места.

– Моя дорогая Мальта! Звездочка моя! Сегодня ты меня порадовала.

Голова немного гудела.

– Получилось? Это был тот момент, в который я должна была попасть?

– Нет, – глаза мага весело блеснули. – Но иногда получается лучше, чем планируешь.

Он небрежно смахнул лоскуток ткани, заткнул духи пробкой и тоже убрал, потом обошел стол и сел на край, оказавшись очень близко.

– Итак, скажи мне, что ты помнишь?

– Я… эм… я… все как будто в тумане, – пролепетала я, отворачиваясь от Захарии.

– Ничего. Сегодня я тебе расскажу.

Меня удивил столь неожиданный поворот.

– Мальта, только что ты видела разговор верховного мага и королевы, – торжественно сказал он. – Они стояли в тронном зале и думали о том, кто достоин занять трон после короля Этельреда.

Мое сердце забилось часто-часто. Я помнила. Трон, верховного мага в пурпурной мантии и королеву в траурной вуали, мальчиков в белых рубашках с кружевными воротниками. Я помнила все.

И эта кристальная, острая, даже вымораживающая ясность пугала.

А Захария говорил, глядя мне в глаза:

– Ты видела, как верховный маг вмешался в дела королевской династии, которая должна была вот-вот рухнуть. Его воля сильна, и он теперь будет управлять королевой, как марионеткой. Все королевство станет его игровым полем. Бальтазар Тосса будет решать, кому жить, а кому умереть. Ты, Мальта, стала очевидцем исторического момента – отныне в Миравингии магия будет править, а не просто служить.

Я молчала, пораженная его горячностью. Он говорил с торжеством и страстью.

– Один из семи маленьких ублюдков станет чудом. Символом.

Дышать стало трудно…

* * *

На столе находились перо, чернильница и лист бумаги, замаранный нехорошими бурыми пятнами.

– Нормальная подпись, очень даже все видно. Мадс, и чего ты кислый такой? – спросил коротышка с квадратными плечами.

Мадс подошел ближе. На запястьях краснели толстые уродливые шрамы. Его жилет с вышитым кинжалом и девизом теперь был в мелкую кровавую крапинку.

– Это важный документ, – сказал он.

– Так я же не спорю. Все видно. Так и написано: «отрекаюсь от престола».

– Людовик! Ты не умеешь читать, – Мадс усмехнулся и взял бумагу.

Потом его взгляд обратился на пол.

– Нужно отмыть ему руки, чтобы не оставалось следов на бумаге, – носком сапога маг ткнул лежащее тело.

– А что магией нельзя? Эт-самое… вывести, испарить.

– Кровь не испаряется бесследно. На то она и кровь.

Коротышка, кряхтя и ругаясь, взял таз и плеснул туда воды. В это время Мадс хлопал по щекам молодого человека. У того были золотые локоны до плеч, лицо же его было изуродовано побоями до неузнаваемости. Один глаз заплыл совершенно. Разбитые губы почернели.

– Давай же.

– Сдается мне, не очухается он. Нет, ну и как бы он был королем. Малахольный такой, – коротышка Людвиг покачал головой и воровато оглядел комнату, явно с прицелом что-нибудь стянуть.

Мадс продолжал приводить молодого человека в чувства.

– А колдовством его нельзя подлечить?

Людвигу явно не терпелось посмотреть на настоящую магию.

– Может, эт самое… есть маленькое заклинаньице?

– Я не целитель, – процедил Мадс сквозь зубы.

– Вижу, – жизнерадостно подтвердил Людвиг. – Вижу, ты, парень, не робкого десятка. И даром убеждения обладаешь. Я-то сперва подумал, что ты из этих, из чистоплюев, которые бояться запачкать руки. Но работал ты над ним добротно.

– Заткнись, Людвиг, не видишь…

– Молчу. Что ж… я, это, совсем без понятия.

Молодой человек с разбитым лицом застонал.