Среди восковых фигур

Они обнялись.

Истошный женский вопль резанул уши. Он повторялся на более и более высокой ноте, переходя в визг. Иван и Федор переглянулись и бросились в глубь зала. Влада в своем белом платье, похожем на саван, стояла на коленях перед лежащей на полу Лидией. При виде Ивана и Федора Влада перестала кричать и попыталась встать. Она стояла на четвереньках, протягивая руку Ивану. Тот, резко дернув, поставил ее на ноги:

– Чего орешь?

– Она неживая! Я хотела поднять, а она неживая! И синяки на шее!

Лидия лежала на полу, запрокинув голову, разбросав в стороны руки, волосы выбились из узла, на шее расплывалась багровая полоса. Глаза ее, широко раскрытые, смотрели в потолок. Федор нагнулся, прижал пальцы к шее девушки. Она была мертва.

– Что, Федя? – Иван возбужденно сопел, переминаясь с ноги на ногу. – Что случилось?

Федор не ответил. Он мгновенно побледнел, стоял, бессмысленно глядя на лежащую на полу девушку. Над ней возвышалась черная фигура ведьмы с протянутой рукой.

Иван, отступая, забормотал путано:

– Мы же все тут, на виду… Как это мертвая, ты чего, Федя? Все свои, никого чужого! Тут и людей-то почти не было… Убили?

Влада перестала кричать и теперь плакала, утирая черные от размазавшегося грима слезы ладонью. Федор достал мобильный телефон и только сейчас заметил Мирону. Тот стоял поодаль, сосредоточенно уставившись на лежащую на полу девушку, и Федор подумал, что скульптор воспринимает смерть абстрактно, как идею, прикидывая, как это можно воплотить. Брови его были сведены, лоб наморщен, нечесаная седая грива торчала дыбом…

…Капитан Астахов напряженно вглядывался в исцарапанную шею девушки, тут же суетился судмед Лисица, маленький, седенький, озабоченно хмурившийся.

– Ее удавили веревкой или шнуром, видишь царапины на шее? Она пыталась сорвать веревку, возможно, расцарапала ему руки… если это мужчина. Или ей. Он подошел сзади, пока она смотрела на это… – Он кивнул на фигуру ведьмы в черном колпаке.

– От этих кукол воняет чем-то, какой-то химией… – Капитан уставился на фигуру ведьмы, в которой с удивлением узнал Саломею Филипповну. – Когда?

– Примерно около часа назад. То есть, – он поднес к глазам руку с часами, – около часа дня. Плюс-минус полчаса. Подробнее потом. Федя! – Лисица обрадовался, заметив Федора. – Ты как тут? Бродят старые дрожжи, покоя не дают? Возвращайся, капитан.

– Спасибо, я подумаю.

– Он собирается частную контору открыть, – сказал Коля. – А пока свидетель. Очевидец. Пойдем поговорим, философ. Ты тут каким боком? Остальным оставаться на местах. Кто тут за главного?

– Директор музея, Ростислав Иванович Мирона. Ивана Денисенко ты знаешь, это модель Влада, мои добрые друзья. Девушки пригласили меня на съемки…

– Ты тоже? – преувеличенно удивился капитан.

– Нет, мы собирались после где-нибудь посидеть…

– Ты был знаком с… – Капитан мотнул головой.

– Да. Ее зовут Лидия, фамилии не знаю. Нас познакомил Иван, несколько дней назад.

– Несколько дней назад, и все? – капитан сверлил Федора свои знаменитым недоверчивым взглядом, за который получил кличку Коля-буль – в честь своей собаки, буля Клары, старой девы с отвратительным характером.

– Нет, – неохотно признал Федор, понижая голос. – Мы виделись еще два раза.

– Ты с ней спал? – в лоб спросил капитан.

– Не твое дело.

– Значит, спал. Что тут произошло? Хоть какие-то догадки?

– Нет догадок. Хорошая неглупая девушка, студентка иняза…

– Она училась в твоем вузе? Ты знал ее раньше?

– Я же сказал, что нас познакомил Иван. Раньше я ее не знал.

– Профессор и студентка, ага! А говорил, табу. – Тон у капитана был обличающий.

– Табу. Я и сейчас говорю. Слушай, давай по делу. Тут ее подруга Влада, можем вместе поговорить.

– Значит, переспал. Что было дальше?

– Ничего. Она ушла, пока я спал. Вчера.

– Сбежала?

Федор пожал плечами и не ответил.

Капитан Астахов долгую минуту рассматривал Федора, кивнул, но заметил:

– Я совершаю должностное преступление, так как ты лицо заинтересованное, тебя нельзя на пушечный выстрел подпускать к следствию, понял?

– Понял, понял. С кого начнем?

– Подожди! Этот директор музея – ты его хорошо знаешь?

– Виделись один раз. Меня привел Иван, хотел показать музей.

– Киряли? Если с Иваном…

– Было дело.

– Так засветиться надо уметь, – заметил капитан. – С жертвой он спит, с подозреваемыми киряет. Что он за человек?

– Талантливый скульптор, нелюдим, одинокий, появился в городе года три назад… Ты вообще был в музее?

– Не был. Ирка тянула, все уши прожужжала, а мне только музея в жизни не хватает, пожрать некогда. Ну?

– Удивительный мастер, умеет вытащить из человека душу…

– Это как? Фигурально или… как?

– Фигурально. Все тайное нутро на физиономии, проникает в суть. Пройдись, посмотри. Впечатляет. Есть знакомые персонажи.

– В смысле?

– Саломея Филипповна Гурская, помнишь такую?

– Ведьма? Помню. Разве ее забудешь!

– Кстати, Кротов тоже тут, в образе алхимика. Иван говорит, похож. Они дружили, я рассказывал.

– Куда же без Ивана! – Капитан недолюбливал фотографа, как всех представителей богемы, считая тех пьяницами и бездельниками. – Кротова посмотрю. А что за девушка с ним?