Средневековая Европа. От падения Рима до Реформации

Эта прочность отчасти объяснялась развитыми структурами управления. У нас имеется больше исторических данных по Франкии, особенно VII века, чем по другим постримским политическим образованиям, и эти данные свидетельствуют о том, что деятельность королей охватывала всю территорию государства, простираясь далеко за пределы политических центров, а сановникам нередко приходилось перебираться с места на место. Так, крупный аристократ с юга Дезидерий Кагорский (ум. в 655 году), прибывший на север служить казначеем у Хлотаря II, был затем назначен управлять Провансом, а в 630 году стал епископом в своем родном городе. Правительственная структура при Меровингах была сложной и по римскому обычаю опиралась на письменную документацию. Аудоин, до того как стать епископом, служил у Дагоберта референдарием – ответственным за составление официальных королевских бумаг. При Пипине II и даже в какой-то степени при Карле Мартелле от этой практики частично отошли, но Пипин III начал возрождать ее, и к 800 году, когда правил его сын Карл Великий, правительство стало еще более многосоставным. Это был, без сомнения, важный фактор, причем, как уже говорилось, опиравшийся на внушительную римскую (государственную) традицию[58]

. Однако устойчивость франкского политического устройства объяснялась также ограниченностью выбора у аристократии. Политические притязания знати, при всей их необузданности и своекорыстии, сосредоточивались вокруг короля (а затем майордомов), которые превосходили знать богатством и обеспечивали как покровительство (землю и деньги), так и легитимность – по крайней мере преуспевшим. Самостоятельность долгое время была немыслима, и даже после 670-х на такое замахивались только крупные аристократы, как правило герцоги, в подчинении которых находились целые области. У представителей знати, разумеется, имелись оплоты на подвластных землях, и во многих случаях не обходилось без соперничества на местном уровне. Однако в большинстве областей знать – за исключением тех же герцогов или епископов, облеченных официальными полномочиями, – местной политикой не занималась. Мало того, состав их владений внутри Франкского королевства мог меняться – и в некоторых случаях количество для политического успеха было более значимо, чем расположение

[59]

. Этот порядок сохранился и при Каролингах, как мы увидим в главе 4, а когда он изменился, существенные сдвиги произошли и в структуре политической власти.

Ключевой фактор мне видится таким: франкское политическое устройство было на постримском Западе самым крепким и, несмотря на свою кажущуюся ненадежность и ставку на насилие, сохраняло устойчивость. Как уже отмечалось, во многом эта устойчивость объяснялась опорой на римскую управленческую традицию. Но, несмотря на беспримерное, по меркам постримской эпохи, богатство, государство франков обеспечивало себя не за счет налогов, а его армия все больше складывалась из военных дружин знати. Королям приходилось согласовывать свои действия с этой знатью, а те, кто этого не делал – как Хильдерик II в 675 году и Брунгильда в последние годы правления, – могли поплатиться жизнью. Как правило, поддержкой знати заручались напрямую, поскольку у той не было альтернативного политического контекста для приложения сил, а королевский двор в любом случае всегда был богатым и притягательным. То есть козыри все равно оставались на стороне централизованной власти. Однако необходимость заручаться согласием существовала; в основе политики уже лежало землевладение, и даже если верховная власть еще не была шаткой, то могла стать таковой. Вот тут и приходили на помощь собрания, поскольку у франков они выступали инструментом легитимности аристократической и королевской власти. Короли и другие правители регулярно выносили решения на рассмотрение собрания – как в 585 году, когда Фредегонда созвала 300 представителей знати присягать на верность своему сыну Хлотарю. И наоборот: в 673 году майордом Эброин не пригласил нейстрийскую знать на коронацию Теодориха III, точнее, велел не являться, и нейстрицы, заключив, что Эброин собирается править без их участия, предпочли поддержать брата Теодориха Хильдерика II[60]. Эта особенность останется отличительной чертой раннесредневекового Запада.