Средние века: очерки о границах, идентичности и рефлексии

Одна из основных тем сочинения: трактовка Ирландии как «предела Запада» — в противовес «Востоку» и его пределу. Эти понятия берутся во всем богатстве смыслов — географическом, историческом, мистическом¹⁸. Западный предел мира — самое подходящее место для многочисленных чудес. В противоположность «пределу Востока», «предел Запада» чист, в нем нет места для ядовитых животных (жаб, змей) и болезней. Здесь не нужны врачи: люди в Ирландии почти не болеют до самой смерти. «Предел Запада» мягок и умерен и это касается не только климата; «Восток» — ярок, пестр, изобилен, но зловреден¹⁹. Во второй части книги, посвященной чудесам Ирландии, противопоставление пределов Запада и Востока продолжается. Чудеса Востока знамениты, существует множество свидетельств о них, чего нельзя сказать о чудесах Запада, которые менее известны и почти не описаны, но от этого не менее важны или «чудесны» (Геральд разделяет все чудеса Ирландии на две категории, которые условно можно назвать «природными», «изначальными» и «производными от деятельности святых»

²⁰).

Трактовка Ирландии как «предела Запада» и противопоставление этой благословенной земли «Востоку» нужна Геральду для того, чтобы превознести Генриха II, завоевывающего остров. Монарх, подчиняющий себе «предел Запада», имеет совсем иной статус, нежели обычный монарх-завоеватель.

В третьей части книги автор продолжает настаивать на исключительности Ирландии. Не без некоторого колебания Геральд называет остров, где изначально не было греха, местом, уцелевшим во время Потопа, землей, на которой поселилась внучка Ноя — Цезара²¹

. Впрочем, история Ирландии и происхождение ее населения изложены здесь довольно бегло, да и сами эти события не производят впечатления значительных. По Геральду, остров был окончательно заселен лишь с пятой попытки; его земля, чистая от греха, изобилующая чудесами — как природными, имеющими важнейшее назидательное значение для христианина, так и чудесами, ставшими результатом деятельности местных святых, — несравненно важнее людей, которые на ней живут. Потому автор и не стремится особенно убедительно обосновывать претензии английской короны на Ирландию²²: ведь население острова пришлое, не исконное, и особых исторических прав у местных жителей нет, особенно имея в виду их порочность. На последнем Геральд особенно настаивает, утверждая, что ирландцы безнравственны и вообще нет народа менее приверженного вере, нежели они²³. Даже немногочисленные достоинства ирландцев не являются их заслугой — автор объявляет их «природными», а многочисленные грехи — приобретенными. Таким образом, выстраивается некая параллель между островом и его обитателями. Природные чудеса Ирландии соответствуют природным достоинствам ирландцев, т. к. их воспитывают не родители

²⁴, а сама природа — уникальная безгрешная природа «предела Запада». Нет соответствия лишь святым христианским чудесам острова, ибо жители его погрязли в неверии, жестокости и прочих пороках. Отсюда напрашивается вывод, к которому методично подталкивает читателя Геральд: чтобы восстановить баланс, необходимо второй раз — после Святого Патрика и прочих местных святых — принести на остров истинную веру. Становится очевидным, что это, руководствуясь папской буллой “Laudabiliter”, должен сделать Генрих II. Функция английской короны окончательно приобретает мистический характер: восстановить божественный порядок на святой земле «предела Запада», установить торжество Нового Завета там, где пока царствуют ветхозаветные пороки²⁵.

Итак, Генриху II предлагается роль не только воина, который дошел бы до «предела Запада», как Александр Македонский некогда достиг «предела Востока» (Геральд именует короля «западным Александром»²⁶

), но и величайшего христианского героя, свершения которого должны быть не менее значительны, нежели у тех, кто освобождает «гроб Господень». Генрих II, отказавшийся от участия в Третьем крестовом походе, совершивший тяжелейший грех, приказав убить Томаса Бекета, получает возможность полностью оправдать себя на другом — не менее важном — поприще, завоевав Ирландию. Геральд даже намекает, что сейчас, когда завоевание Востока и Испании отложено по ряду причин, следует обратиться к Западу²⁷.

Геральд также дает понять, что английское господство в Ирландии носит окончательный, вечный характер. Во вступлении он говорит, что его книга есть лучший дар из Ирландии, который только можно преподнести королю²⁸. Было бы более верным интерпретировать ее даже не как «дар», а как «дань», взятую с завоеванной страны. Вечность завоевания символически подчеркивается тем обстоятельством, что эта «дань» представляет собой «книгу», которую «время не может уничтожить»²⁹. Завоевание Ирландии претендует на вечность, т. к. оно закреплено символическим «присвоением» страны путем создания свода знаний о ней. «Топография и история Ирландии» становится важным инструментом колониальной политики английской короны.