Срочка

 Командир взвода с раздражением хлопнул перчатками об стол и сел обратно: — Тетенов, тебя в строю при всех Бушмелев дураком обозвал. Мне что это повторить? Кто такой Фокин? Он с какого отделения? И с какого отделения Цеханович? А Цеханович с отделения, занявшего первое место в полку и сейчас он по статусу второй солдат полка. Это твоё отделение заняло первое место, но твоей заслуги в этом нет. А если она всё–таки и есть — то она мизерная… вот столько, — Князев на мизинце показал, какая часть заслуг была у командира отделения, — а заняли первое место курсанты — именно курсанты. Своим трудом и терпением. Ты гордись этим, что они не плюнули, а дрались за это место. Гордись тем, что с твоего отделения Панкова и Цехановича хотят оставить по выпуску в батарее учить новое пополнение. Можешь всем говорить, что это ты их вырастил, но когда мне предложили поощрить и тебя за первое место, то я отказался - рано. И кто такой Фокин после этого? Тетенов — не зли меня…

 Князев вышел из канцелярии, а Бушмелев с осуждением произнёс: — Заколебал ты своей удмуртской мафией.

 До ГСВГ осталось 75 дней.

 

 

 Глава пятнадцатая.

 

 

 Только что закончился обед и в столовой наступила тишина. Наступило время, когда в течении тридцати минут можно было спокойно перекусить мяска и других солдатских деликатесов заныканные нарядом и немного побездельничать, а потом всё по новой закрутится до ужина. Я как всегда стоял варочным, а вместе с нами на смене были повара–азербайджанцы с четвёртого дивизиона. Не любил я с ними ходить в наряд по столовой: наглые, оборзевшие солдаты, которые так себя ведут не оттого что они бывалые солдаты, а из–за того что держатся стаей и в этом их сила. Я уж не говорю, что к нам, простым курсантам, они относились с презрением и не скрывали этого.

 Около нашего стола, где мы нарядом расслаблено перекусывали, остановился один из них и ткнул пальцем в меня: — Ти, пошли…, пагаварить нада…

 Я с неохотой поднялся и пошёл за поваром с сизой рожей, считая что надо что то делать в варочном помещении. Там, за отдельным столом, вальяжно развалившись на скамейках сидело ещё трое таких же уродов с крючковатыми носами и с такими же сизыми рожами, как и у первого.

 - Пакажи часы, — сразу же перешёл к делу старший повар.

 Делать было нечего и, задрав рукав, показал часы купленные моей матерью, приезжавшей ко мне неделю назад. Азера восхищённо зацокали языками, разглядывая позолоченные часы, с симпатичным белым циферблатом.

 - Ээээ, дарагой, давай мэняться….

 - Нет, — категорично ответил я, а через секунду пояснил, — это подарок матери и обмену не подлежит.

 Развернулся и собрался уйти, но сидевший рядом толстый азербайджанец, схватил меня за руку.

 - Эээ, пагади… Ти пачему такая гарячий? Даваай пагаварим…. Ти чиво бижишь?

 - Ну…, — у меня совершенно не было желание общаться, тем более что я чувствовал исходящую от них угрозу.

 - Ти пагади, — азер оттянул у меня на животе клеенчатый фартук и огромным, разделочным ножом стал демонстративно протыкать тонкую ткань, останавливая лезвие в нескольких миллиметров от живота. При этом он по змеиному шипя, цедил слова сквозь зубы, — ти пагади, давай ми тибе часы пакажим и ти себе вибиришь лубой часы, а эти ми забэрэм….

 - Нет, я сказал что меняться не буду, — попытался вырваться, но меня уже держали за руки. Заглянул на мгновение в варочное Тетенов, но то ли он не видел, что тут происходит, то ли зассал и младший сержант быстро испарился.

 - Пайдём, пайдём дарагой, ми тибе чичас часы пакажем, — крепко держа под руки азера толпой вывели меня из столовой и повели в казарму четвёртого дивизиона, стоявшую рядом с нашей.

 В каптёрке ослабили хватку на руках и на стол передо мной вывалили кучу часов разных марок. Их было штук сорок, наверняка отобранные у таких же курсантов. Я для вида расшевелил пальцем кучу, как будто выбираю, а через минуту решительно заявил: — Нет. Тут нет нормальных часов, поэтому обмена не будет.

 Азера переглянулись и внезапно кучей навалились на меня, завалив спиной на стол, одновременно сдирая часы с руки. Содрав их и схватив меня руками за челюсть, они с силой открыли рот, а подскочивший главарь тут же стал мне лить из чайника в рот мутную жидкость. Ничего не оставалось делать, как глотать и глотать, чтобы не захлебнуться льющуюся жидкостью, которая оказалась крепкой брагой.

 Посчитав, что достаточно, они как по команде отпустили мои руки и отскочили от стола.

 - Всё, ти пьияный. Ти напилься на дижурстве и тибе можно судить и в дисбат, — Старший азеров с превосходством смотрел на меня, считая что я был напуган и сломлен. Мне действительно брага ударила в голову, но в тоже время я был злой донельзя и всё уже было до лампочки.

 - Ладно, скоты. В драку не полезу вас больше, но мне всё по фиг. Сейчас пойду к командиру полка и всё доложу, — я слез со стола и пошатнулся, а азера быстро нацепили на мою руку какие то посредственные часы.

 - Иди, гавари, ти сам напилься, ти сам с нами поминялься часами… вот они сивидетели, они всиё скажут, — старший азер открыл дверь каптёрки, — иди…