СС. Орден «Мертвая голова»

Д’Алкен начинал со штата всего из шести человек. Газета выходила раз в неделю, сначала на 16 страницах, потом на 20, и очень быстро росли тиражи: в 1937 году уже почти 190 тысяч экземпляров, затем – 500, а концу войны – 750 тысяч.

Секрет успеха коренился в том, что газета д’Алкена одновременно пугала и притягивала немцев, во всем любящих порядок. Яростные кампании против евреев и духовенства, ядовитая критика буржуазии и бюрократов, шельмование инакомыслящих – это кого угодно могло сбить с толку. Однако многие улавливали в подтексте совсем иные мотивы. «Черный корпус» стал повсеместно известен как «единственная оппозиционная газета», потому что отражал раздвоенность сознания интеллектуалов из СД в их стремлении быть радикальными и мыслящими людьми, оставаясь при этом нацистами. То, чем они не могли стать в жестком мире реальной политики они старались явить собой на газетных страницах. Они хотели быть с оппозицией – и пожалуйста, разоблачайте на здоровье чванство и коррупцию в партийном аппарате и карьеризм в одеянии национал-социализма.

21 января 1937 года «Черный корпус» заявил: «Как показывает опыт истории, после каждой революции возникает опасность застоя. Мы, национал-социалисты, должны усваивать уроки истории применительно к нашей политической структуре. Из этих уроков – пусть это многих удивит – следует необходимость новых форм оппозиции». Газета часто высказывалась напрямую, не смягчая слов, например: «Национал-социалисты занимают посты, для которых не имеют ни физических, ни умственных способностей»; «Партийные карьеристы от революции третируют всех, кто не принадлежит к среднему классу, как недостойных, а возможно, даже – если человек беден – подозревают в нем марксиста».

В 1935 году, когда мюнхенские нацисты побили окна в домах еврейских бизнесменов (своего рода репетиция «хрустальной ночи» 1938 года), «Черный корпус» осудил эти «криминальные вылазки»: «Еврейский вопрос, один из самых жгучих в нашей стране, не может быть решен путем уличного террора. Что же до здорового чувства толпы, то магистрату не стоило бы базировать правосудие на столь растяжимом понятии». Даже полицейское ведомство газета предупреждала о необходимости осторожнее использовать термин «враг государства»: «Чересчур жестокие преследования могут принести больше вреда, чем пользы… Когда-нибудь придется обнародовать число дел, основанных на ложных доносах и личной ненависти».

Газета, столь критично относившаяся к реалиям Третьего рейха, быстро завоевывала доверие читателей. Д’Алкен их подбадривал: «Мы хотим не только того, чтобы нас читали, но и сами хотим читать – о настроениях, чувствах и делах наших сограждан». Эта фраза дала Гейдриху идею включить «Черный корпус» в свою систему наблюдения. Гейдрих и д’Алкен быстро пришли к согласию. Руководство СД кормило газету информацией, полученной по своим каналам, а редакция направляла значительную часть читательской почты на Вильгельмштрассе для анализа. Объем корреспонденции между двумя конторами стал таким внушительным, что д’Алкен даже велел отпечатать типографский бланк: «Направляем к вам данное письмо одного из наших читателей. Просим рассмотреть, выразить свое мнение, сделать пометки и вернуть. Благодарю. Хайль Гитлер».

Вскоре «Черный корпус» стал тесно сотрудничать с СД. Один пример, как работала эта система. 7 июня 1938 года в редакцию пришло письмо от берлинца Пауля Коха. Он сообщал, что мясник такой-то неизменно завертывает покупки для своих клиентов в бумагу с рекламой еврейских предприятий. «Может быть, ему помочь? – спрашивал Кох. – А может быть, он глухой и внушения не помогут?» Донос был переправлен в отдел Зикса на Вильгельмштрассе. 8 июля пришел ответ из СД: «Информируем, что письмо Пауля Коха передано в отделение гестапо. Дальнейшая информация – по окончании расследования».

СД вовсю старалась, чтобы ведущие публицисты были обеспечены фактами, и все чаще снимала гриф секретности со своих материалов. Стало ясно, что печатная полемика, да еще со страшными подробностями, производит на обывателя гораздо более глубокое впечатление, чем туманная угроза невидимого гестапо. Информация СД придала «Черному корпусу» характер зловещего всеведения. То вдруг газета ошеломит членов ультраконсервативного союза офицеров публикацией выдержек из протокола их тайного заседания; то начнется травля известного адвоката – за то, что написал конфиденциальное письмо в защиту женщины, заключенной в концлагерь, и т. п. Порой газета открыто признавала, что помогла кого-то разоблачить: «Мы рады отметить, что суд Висбадена приговорил к четырем годам каторжных работ за преступления против общества… такого-то и такого-то, чья деятельность была раскрыта нашим еженедельником».