СССР книга 3. Поющий волк в овечьей шкуре

Но, матерился, в общем-то по вполне объективным причинам. Трогать Верочку, этого невинного ребёнка, мечтающего о большой и светлой любви, только для того чтобы потрахаться — это совсем уже за гранью. А жениться на ней, по непонятной или, скорее, очень и очень даже самому себе ясной причине, не стану.

Жена нашего художественного руководителя (с чего вообще я о ней вдруг задумался? Недоёб, как он есть, товарищи!) — замужем. Давно, счастливо и вообще. Срать там и на тех, с кем планируешь делать общее и, в пусть даже и весьма отдалённой, перспективе, прибыльное дело — это ж совсем олигофреном нужно быть!

Оставалась красавица Катя. Младшая хозяйка колец, серёжек и прочей, радующей наших прекрасных женщин, бижутерии. Вот она — ну «десяносто десять и десять десятых» процента! — даст!

Причём к взаимному удовольствию и без всяких там обязательств. В виде «любоффь-моркоффи» и прочей девчёночьей лабуды.

Но для этого, чтобы, как и положено «настоящему мужчине» не ударить в грязь лицом, требуются деньги. Которые нужно ещё заработать.

Не-е! Есть вероятность украсть или, разбив бошку тому же старому барыге, отобрать. Вот только, не думаю, что смогу договориться с собственной совестью.

Не считая имеющегося, всего из себя такого «замечательного», в кавычках, внутреннего стража и совсем недавно полученных погонов младшего лейтенанта милиции. Вкупе с удостоверением и взятыми на себя обязанностями «служить и зищищать».

В общем, насчёт «быстрого перепихона», куда ни кинь — всюду облом получается.

Минут пять я простоял, уныло ковыряя носком землю. Потом в начале улочки появился, едущий на взрослом велосипеде «под раму» шкет лет восьми. И, не останавливаясь и, при этом звонко выкрикнув явно что-то обидное в мой адрес", бросил под ноги довольно потрёпанный спичечный коробок, и умчался в неведомую даль.

Дёрнуться, чтобы задержать засранца, я даже и не подумал.

А смысл?

Визгу будет больше, чем пользы. Разве что, нарвусь на драку с аборигенами. Раскрывая своё прикрытие и одним, безбашенным и ухарским ударом, ломая весь, на скорую руку обдуманный и наспех слепленный на коленке, «гениальный план».

В общем, ни хрена я не стал выпендриваться и, подобрав покупку, засунул её во внутренний карман джинсовой куртки и вяло поплёлся вперёд.

Мудро рассудив, что злые мартышки остались в той стороне, откуда пришёл. И, дабы — не дай Создатель! — с этим имбецилами не пересечься и не отбить пяток буйных голов, путь мой должен, просто обязан, быть направлен в противоположную сторону.

Глава 8

Но, видимо, судьба сегодня оказалась ко мне не слишком благосклонна. И на мои скромные надежды ответила отказом. Или, скорее всего, не обратила на них совершенно никакого внимания.

Ну, мало ли чего хочет, слишком много возомнившая о себе букашка, по имени Коля Петров из Урю… То есть, простите, оговорился, славного города Пярну. Хотя, судя по сведениям, почерпнутым мной из, так называемых, «открытых источников», дыра ещё та.

Хотя, если вдуматься, для простых свердловчан, Социалистическая Республика Эстония, это что-то вроде маленькой, карманной такой, «заграницы». Но, и я почему-то свято в этом уверен, для жителей столичного Таллинна это такой, скажем так, своеобразный «Урюпинск». Он же «Зажопинск» и «Мухосранск».

В общем, подгадила мне немножко Фортуна.

Так как, на моём, по дремучей наивности, считавшемся свободном пути, внезапно возник… А вот и не угадали. Не тот персонаж, который «вдруг, откуда ни возьмись, появился в рот…сь». А самый, что ни на есть настоящий, «всамделишний» непоседливый цыганёнок.

Правда, на этот раз он был один. Без своей громко гогочущей шоблы и, то и дело, вешающейся на него девахи.

— Стоять! — С особенным, «фирменным» блатным выражением, сквозь зубы процедил он. И, доставая из кармана негромко щёлкнувшую выкидуху, «скромно и ненавязчиво» полюбопытствовал. — Ещё бабки есть?

Внутри опять засвербело непреодолимое желание вломить пиздюку как следует. А нож, дабы не вступать в конфликт с уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, в сложенном виде засунуть ему прямо… в общем, куда-нибудь засунуть.

В такое место, чтобы рассказать было стыдно, а вспомнить обидно.

Но, памятуя прежде всего о деле, я смирил характер и, в который уже раз за сегодня, стараясь чтобы мой голос звучал как можно испуганнее, проблеял.

— Не-ету-у.

— Пиздишь, сука! — Вполне закономерно не поверил мне начинающий грабитель. И, как ему казалось, «грозно и ловко» поиграв своим колюще-режущим предметом, констатировал. — Значит, всё что найду, моё! — А затем, сделав быстрый подшаг ко мне, сократил дистанцию и приказал. — Выворачивай карманы!

— Ме-э-э… Е-э-э-э! — Только и смог исторгнуть слегка охуевший от такого наезда я.

То есть, прошу прощения, я был несколько изумлён и, только поэтому, не нашёл подходящих слов и выразился столь невнятно и совсем не литературно.

— Быстро! Я кому сказал! — Рыкнул ухарь. — А чуть погодя, окинув взглядом всю мою фигуру и, как полагаю, заценив стоимость «прикида», взятое под расписку у фарцовщика, переиначил. — Хотя… Снимай шмотки, уёбок!