СССР: логика истории.

Отсутствие независимых производителей исключило возможность существования рынка — наилучшего (при соответствующем государственном контроле) в современных условиях способа саморегулирования экономики. По той же причине Советская экономика лишилась конкуренции производителей в качестве фактора, обеспечивающего баланс интересов общества и отдельного предприятия. Централизованное планирование и административно-командные методы управления экономикой при современном уровне развития производительных сил оказались недостаточной заменой рынку и конкуренции. Попытки “внедрять” достижения научно-технической революции наталкивались на отторжение их вульгарно-коммунистическим способом производства.

Вышеперечисленные факторы тормозили развитие производительных сил советского общества. Это обстоятельство убедительно и однозначно доказывает неадекватность существовавшего в СССР способа производства экономической реальности.

Общенародная собственность на средства производства и вытекающие из нее централизованное планирование и командные методы управления экономикой — атрибуты коммунистического, а не социалистического способа производства. Поэтому они обеспечивали эффективность работы советской экономики только до тех пор, пока солидарный характер труда и трудовой энтузиазм народа компенсировали негативное влияние отчуждения трудящегося от собственности, и за счет этого обеспечивалась относительная адекватность вульгарно-коммунистических принципов реальным условиям.

Воплотив на практике в СССР принципы коммунистического способа производства (в вульгаризованном виде), мы тем самым перескочили через необходимую ступеньку развития общества — социализм. Но законы развития общества не терпят и не прощают насилия над собой. Если до сих пор считалось, что социальные революции происходят, когда производственные отношения отстают

от развития производительных сил, то своим примером мы доказали, что результатом опережения производственными отношениями достигнутого уровня развития производительных сил является социальная контрреволюция. В этом — закономерность трагедии 1991 года.

Крах вульгарно-коммунистического способа производства в СССР лишний раз подтвердил верность марксистского тезиса о том, что “производственные отношения существуют объективно, независимо от воли и сознания людей и определяются не желаниями людей, а необходимостью их соответствия уровню развития производительных сил”[109]. Закавыченная часть предыдущего предложения дословно переписана из советского учебника марксистско-ленинской философии и может рассматриваться в качестве учебного примера догматического подхода — неумения применять на практике теоретические положения марксизма.

Итак, анализ истории развития социалистической идеи и советской экономической системы показал, что в СССР имел место вульгарно-коммунистический способ производства, неадекватный объективно достигнутому уровню общественного развития.

Этот вывод является искомым ключом к пониманию логики истории СССР. С его помощью можно объяснить не только успехи и провалы экономики СССР, но и конкретные факты его истории. Поэтому логично применить найденный ключ для анализа некоторых политических и экономических фактов истории нашего государства, чему посвящены несколько следующих глав книги.

Только после этого будет сделана попытка ответить на последний оставшийся неясным “проклятый” вопрос: если мы жили в вульгарно-коммунистическом обществе, то что же тогда все-таки должен представлять собой социализм?

КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ

Пожалуй, нигде неадекватность существовавшего в СССР способа производства не проявилась с такой очевидностью, как в сельском хозяйстве. Дело в том, что различные сферы экономики не одновременно и не в одинаковой степени созревают для обобществления, тем более, если его проводить в форме, неадекватной уровню развития производительных сил. Это положение является ключевым для понимания проблем сельского хозяйства СССР.

В соответствии с “Декретом о земле” и согласно желанию самих крестьян после Октябрьской революции вся земля была национализирована и передана в безвозмездное и вечное пользование крестьянам. Национализация земли означала, что она перешла в общенародную собственность — точно так же, как фабрики и заводы. Из трех прав собственника — владегь, пользоваться, распоряжаться — крестьянин получил право пользования землей, причем в полной мере, вплоть до присвоения полученной с земли продукции. Он являлся также собственником всех остальных, кроме земли, средств производства. Таким образом, несмотря на общенародную форму собственности на землю, крестьянин остался независимым от государства производителем. Эго обстоятельство предопределило рыночный характер экономических отношений между городом и деревней.