СССР - потерянный рай

Вот люди третьей группы - это идеальные работники, они, собственно, и не работники, как таковые, поскольку они работой живут, как дышат. Таких людей невозможно стимулировать, поскольку нельзя придумать для них стимула больше того, что они получают сами. Для толпы стимул - деньги, толпа приходит на работу за деньгами, ими ее и стимулируют. А для идеального работника они не главное, хотя он не робот. Он человек - он с удовольствием едет на работу, но и он устает, и ему нужен отдых, и у него семья. И он никогда не откажется от денег, более того, может и потребовать их, и потребовать настойчиво, поскольку прекрасно понимает, кто он и чего стоит. Но деньги для него не главное. Его, по идее, можно отстимулировать признанием, но надо помнить, что это человек, получающий настолько большое удовольствие, что удовольствие от формального признания (достаточного для человека толпы) для него слишком слабое. Он такое признание в лучшем случае примет как должное, а если это признание будет уж слишком формальным, то оно его и обидит.

Я бы так сказал: иногда вместо того, чтобы тысячу раз по обязанности похвалить, лучше один раз искренне восхититься его результатами. Но только искренне - он же не дурак, вы же его обмануть не сумеете. Но об этом позже.

Не претендую на особую научность, но хорошая работа имеет две составляющие: хорошие начальники (и подчиненные, если ты сам начальник) и свое содержание. И с хорошей работой мне везло во всем. Начнем с первого - с начальников и подчиненных, а согласуясь с хронологией, - с моих первых шагов на родном заводе.

Сомнительное начало работы

Утром следующего дня своего прибытия в Ермак я вошел в парадный (и единственный работающий) вход здания заводоуправления и на первом этаже свернул направо, вошел в отдел кадров и отрекомендовался. Инспектор ОК (наверное, это была Хузина) взглянула на мои документы и показала на закрытую дверь: «К начальнику!» Я зашел, за столом сидел пожилой мужчина с густой уже седой шевелюрой. Пригласил он меня сесть и стал рассматривать мои бумаги, потом взял и паспорт и чуть ли его не обнюхал, потом стал расспрашивать, нет ли у меня родственников в Казахстане. Не попал ли я, случаем, на какое-то секретное военное предприятие? - подумалось мне, но ларчик открылся просто: оказалось, что начальника отдела кадров зовут Михаил Дмитриевич Мухин, и он заинтересовался - не родственники ли мы? (Потом мы с его сыном Владимиром, работавшим начальником электроцеха, приветствовали друг друга по фамилии: «Привет, Мухин!» - «Привет, Мухин!») Убедившись, что мы всего лишь однофамильцы, он в сердцах отреагировал на мое направление: «Ну, куда министерство вас присылает! У нас два десятка инженеров-металлургов работает на рабочих местах, и мы не можем предоставить им инженерные должности, а вас к нам гонят и гонят!»

У меня челюсть отвисла от удивления: в Управлении кадров Минчермета меня убеждали, что на Ермаковском заводе ферросплавов катастрофически не хватает молодых специалистов, а тут, оказывается, их некуда девать! (Потом выяснилось, что это политика директора завода П.В. Топильского - нагнать на завод как можно больше людей, чтобы компенсировать потери штата от разбегающихся с завода работников, но я тогда этого не знал.) Я, естественно, обрадовался

словам однофамильца, поскольку появилась реальная возможность открепиться и уехать из этой дыры с чистой совестью. Но моя радость не встретила ответной реакции у Михаила Дмитриевича - он как-то то ли грустно, то ли досадливо заметил, что все решает директор, и директор вряд ли меня отпустит, поэтому лучше уж мне получить подъемные, раз я их не получал, получить деньги за проезд и идти устраиваться в общежитие. Я, однако, был уверен, что сумею уговорить директора, и, дождавшись времени, когда Топильский принимал начальника отдела кадров, мы поднялись на второй этаж в кабинет директора.

Директором оказался нормального телосложения брюнет лет под 50 с каким-то брезгливым выражением лица и тоном. Он презрительно повертел в руках мой «красный» диплом и распорядился оформлять меня на работу плавильщиком. Я начал упрашивать его открепить меня, раз на заводе перебор с молодыми специалистами, но он нас уже не слушал, и Михаил Дмитриевич потащил меня к выходу из кабинета.