СССР: вернуться в детство?..

Я прикинула, что дядя Саша привезёт мне прикидки по летним играм через две недели, и постаралась за это время закончить с черновиками статей о военных годах — чтоб потом всё в кучу не мешать. Закончить, вычитать, распечатать, вложить фотографии и разослать. Скажете: откуда фотографии, дорого и всё это?

Так у мамы был фотоаппарат «Зенит», она довольно много фотографировала и сама печатала — правда, только на чёрно-белую плёнку, с цветной сразу на порядок сложнее становился весь процесс производства. И я иногда с ней печатала: интересно же, сидишь в ванной комнате, в темноте, с красным фонариком, столько приспособ вокруг, а ты как алхимик! Специальной сушилки у нас долго не было, и сушили, тупо наклеивая мокрые фотки на стеклянную поверхность — на окна, на сервант.

Поэтому уж фотографий родственников в запасниках всегда было изрядное количество.

В «Пионерку»[37] ушла статейка примерно на четыре с половиной тысячи знаков. Скорее, заметка. В «Костёр» — раза в три посерьёзнее, с несколькими рисунками.

Дальше, как это полагается, оставалось только надеяться, поскольку привычки сообщать об отказе у редакций и тогда не было, и если с точки зрения редакторов я их вполне понимаю (представляю, какой у них вал больших и малых рукописей), то с точки зрения автора вот это ожидание — штука довольно нервотрёпная.

12. ОБНОВКИ

ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ

Родилась я в последний день зимы (это если не брать високосные года), поздним вечером, и бабушка всегда говорила, что от этого у меня характер такой сложный: зима с весной борются.

Не знаю, как насчёт самодельных друидических толкований, но в день моего рождения собралась вся семья, и все только и делали, что обсуждали моё выступление со статьёй.

— Оля, а книгу-то ты написала? — с этаким подкусом спросила тётя Клара.

— Конечно, написала, — сказала я.

— Покажи!

— Нельзя, — сурово сказала я. — Она лежит и дозревает. Когда совсем дозреет, я всем сразу её покажу, будьте уверены.

— Ну, маленько-то хоть дай почитать, — стала просить тётя Клара, и все, как по заказу, бросились проявлять нездоровый интерес.

— Оля, ну не будь противо́зой! — выдвинула последний аргумент мама и заглянула в мой отдел серванта, куда я свои талмуды складывала… а там звенящая пустота. — Нет, ты посмотри! — одновременно с возмущением и вроде как с восхищением воскликнула она: — Спрятала!

И не спрашивайте, каких акробатических этюдов мне это стоило.

— Да! — я непреклонно сплела на груди руки. — И вообще, что вы донимаете меня в мой день рождения? Пойдёмте лучше за стол. Поздравлять меня пора.

И все согласились, что я — однозначно — вредина.

И мы сидели за столом, объедались всякой вкуснятиной.

Потом пошли играть. Тут надо сказать, что я отказалась приглашать соседских детей — ни в тот же день, ни в какой-либо другой. Мама изрядно удивилась, потому что ребёнком я всю жизнь была общительным, а тут… Но я настояла, чтоб никого кроме родственников не было. Со своей мелюзгой потусить ради поддержания легенды — ещё куда ни шло, но чужих развлекать — увольте-с.

Таким образом, все заготовленные мамой игры достались родне: и рисование с завязанными глазами, и приклеивание хвоста нарисованной корове, и срезание с верёвочки разных гостинцев (это всё тоже вслепую). А мелких всего трое: я, Ирка да Таня. Остальные взрослые да подростки все. Но играли с таким азартом, хохотали…

Папа забега́л на минутку. Притащил мне целую упаковку бумаги «Для пишущих машинок» (десять пачек!) и большую шоколадку.

— Ну, теперь тебе хватит на книжку?

— Думаю, да!

Я изо всех сил обняла его за шею. Мне очень хотелось, чтобы он остался, но мама смотрела на него таким волком, и папа сказал, что ему сильно некогда…

Тёть Нина с дядь Сашей тоже, кстати, привезли бумагу, как я их и просила. Немножко другую (ну, какую кто уж смог купить), зато в придачу пачку чёрной копирки и несколько коробочек с лентами для машинки.

Дядь Саша и наброски по играм привёз, как мы договаривались. Передали мне эти листочки конспиративно, во время вручения подарка. Тётя Нина так и сказала многозначительно:

— И там ещё листы, которые ты просила.

Записи были вложены между пачками, а пачки перевязаны верёвочками, так что их совсем не видно было. Подпольщики, блин.

ВЕСНА ИДЁТ, ДОРОГУ ТАМ И ВСЁ ТАКОЕ

Очень в детстве мне нравилась песенка про весну, где «…и даже пень» …м-м-м… чего-то там какой-то «день»… «берёзкой тоже стать мечтает!..» Из древнего фильма, не помню какого, не суть.

Март выдался неровным, то вроде оттепель, то снова под минус тридцать. Но эти минус тридцать, так или иначе, не давали повода усомниться в том, что тепло всё-таки придёт. Мама вытащила из щепочного шкафа своё весеннее пальто… Хорошее такое кримпленовое пальто. Мда.

Фактура напоминала жаккардовые розочки.

Вот в чём несомненное достоинство этого кримплена — сносу ему нет. Синтетика же, причём какая-то суперстойкая. Сколько лет, интересно, этому пальто?

В целом меня не устраивало две вещи: коричневый «практичный» цвет и некоторая усталость ткани, присущая вещам, которые носят уже давно. Да и легковатое оно, как плащик.