Стабилизатор. Минск 2041

– Не я. Нет, не я выдумал наказание, которое тебе светит. Я просто слежу за исполнением закона, – Байдак скорчил гримасу, которая говорила о том, что ноша служителя закона неимоверно тяжела. – По правилам тебя следует отправить в исправительный лагерь третьей степени, где специалисты помогут решить все твои проблемы. Однако наше дело, не только наказание, но и профилактика преступлений. Отсюда вывод – ты рассказываешь мне все о своих лесных братишках, а мы с Петей забываем об увечьях, нанесенных представителям закона. Мы ведь не злопамятные, правда, Петр Петрович?

– Не-а. Не злопамятные, – толстые губы Петеньки оказались у самого уха Вербицкого. – Очень любим перевоспитывать таких, как ты. Думаю, смогу сделать так, что после общения со мной исправлаг третьей степени покажется тебе санаторием.

Изо рта у Петеньки воняло. Эта вонь и стала путеводной звездой Марата на его дальнейшем пути. Локоть Вербицкого сам собой врезался Петеньке в живот. Судя по звуку, эсэнэсовец занялся тем, что пытался вдохнуть хоть немного воздуха. Байдак протянул руку к дубинке, но Марат оказался быстрее. Ребристая рукоять легла в ладонь так удобно, что дубинка стала продолжением руки. Вербицкий махнул ею как мечом, надеясь достать Байдака. Капрал успел присесть. Тут-то Марат и допустил ошибку. Полез через стол и сам наткнулся грудью на кулак Байдака. Вербицкому показалось, что его ударили кувалдой. Сердце едва не выпрыгнуло из груди. Он не смог удержать дубинку. В ту же секунду на шее сомкнулись ладони Петеньки. Он душил Марата, упираясь коленом ему в спину. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Их хоровод разорвал кулак Байдака. Рот Марата наполнился соленым привкусом крови. Он утратил возможность сопротивляться и плохо понимал, что происходит вокруг. Увидел над собой потолок, а потом в губы уперлось стеклянное горлышко графина. Попытался повернуть голову, но ее крепко удерживали чьи-то потные руки.

– Нос! – ревел Байдак. – Зажми ему нос!

Вербицкий сообразил: его хотят напоить отравленной водой. То еще открытие! Хотят и напоят. Первую порцию теплой, сладковатой жидкости Марату удалось выплюнуть. Вторая попытка была не столь удачной. Воду пришлось проглотить, чтобы не задохнуться. Горлышко графина уперлось в нёбо. Еще одна порция отравы скатилась по пищеводу в желудок. Все. Когда это закончится, он будет улыбаться и без запинки отвечать на все вопросы Байдака. Партизана Вербицкого завербовали самым простым и доступным способом. Что ж, пусть эти козлы порадуются. Эх, и как же они удивятся, когда поймут, что ничего путного лже-партизан сказать не сможет! Марат попытался улыбнуться своим мыслям. Получилось плохо – мешал графин.

– Немедленно прекратить!

Глава 7. Доктор Геббельс и Гриша Антидот

Это еще что за штуки? Кто отдает приказы таким безапелляционным тоном? Слуховая галлюцинация. Никого кроме толстогубого Петеньки и Байдака в кабинете нет. А уж они-то ничего прекращать не будут. Оттянутся по полной программе. Выспятся на непокорном партизане…

– Кому сказано прекратить?! Возьмите себя в руки, капрал! Смирно, шеренговый!

Кто это у нас шеренговый? Ах, Петр Петрович. Вот какое у него звание в службе национальной стабильности. Мило. Остается лишь понять, кто пришел в гости.

– Усадите его на стул. Так. Отлично.

Марата вздернули, как тряпичную куклу, проволокли по кабинету. Он почувствовал задницей сиденье, а на скулах чьи-то пальцы. Из тумана выплыло лицо. Пронзительные черные глаза внимательно рассматривали Марата из-под стекол очков. Старомодная роговая оправа. Черная и тяжеловесная. Дряблая, побитая желтизной кожа. Темные круги под глазами. Плотно сжатые, подернутые синевой губы. Седые, стриженые ежиком волосы. Будь этот дедушка актером, карьера в кино ему была бы обеспечена. В альтернативной истории о выжившем Геббельсе.

Герр Йозеф отпустил голову Марата.

– Сколько вы в него влили?

– Пару стаканов, не больше, Дмитрий Иванович.

– Пару стаканов, тьфу, – Геббельс скривился обнажив слишком белые, явно вставные зубы. – Работнички, чтоб вам сдохнуть! Теперь разговаривать с ним, тоже самое, что пытаться вызвать на откровенность этот стол. Самогон есть?

– Никак нет!

Байдак и Петенька ответили одновременно, но Геббельса не убедили.

– Вот только мне баки заколачивать не надо. От тебя, капрал за версту несет сивухой.

– Может и есть, – пропел Байдак козлиным тенором. – Но совсем чуть-чуть, Дмитрий Иванович.

– Давай сюда свое «чуть-чуть»!

Послышалась бульканье наливаемого самогона. Стакан тут же оказался у рта Вербицкого. Запашок был мерзкий и Марату пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы проглотить содержимое стакана.

– Еще! – приказал Дмитрий Иванович. – Не жадничай, капрал. До краев!