Стабилизатор. Минск 2041

Марат присоединился к группе бегущих. По пути бросил свою винтовку. Отыскал взглядом ближайший тайник и откинул замаскированную мхом крышку. Прыгнул вниз. Ха! Бережно завернутый в ветошь «дробыш» поджидал его на дне ямы. Кроме того, здесь был пластиковый контейнер, где в аккуратных углублениях маслянисто поблескивали патроны. Отлично. Вербицкий торопливо набил карманы джинсов боеприпасами. Высунулся из ямы. Остальные партизаны уже успели вооружиться и строились в центре лагеря.

Тебе туда, Марат. Ты теперь заправский дестабил и готов биться с режимом, как некогда сражались с оккупантами окопавшиеся в белорусских лесах твои деды. Такая вот преемственность поколений.

Спеша занять свое место в строю, Вербицкий едва не столкнулся с Василием Макаровичем. Тот не обратил на новенького внимания. Он сосредоточенно смотрел на экран монитора небольшого ноутбука. Если и поднимал глаза, то лишь для того, чтобы свериться с каким-то, одному ему известным, ориентиром на местности.

Пользуясь тем, что все были слишком заняты, Марат последовал за контрразведчиком.

Хитрецы! Прикидываются шлангами. Раздают ржавые «трехлинейками», слушают «Океан», а сами шагают в ногу с прогрессом.

Макарыч, между тем, шагал к тому месту, где под сосной лежал раненый Валентин. По пути к нему присоединился Талаш. Он вопросительно взглянул на Василия.

– Чего?

– Чего-чего! Радиомаяк – вот чего!

– Не может быть!

– Еще как может! Смотри сам!

Вербицкий осторожно заглянул через плечо партизанского вожака. На экране плясала зеленая точка, от которой во все стороны расходились концентрические круги.

Суду все ясно. Василий Макарович говорил о радиомаяке, на сигнал которого и прилетел вертолет. Браво, контрразведка. А Вера ведь права. Макарыч заслуживает уважения. Дело свое знает туго. Сейчас он отыщет маяк…

Контрразведчик подошел к Валентину и опустился на корточки. Сидевший рядом Антидот горестно покачал головой.

– Убили парня, суки…

Поначалу Вербицкий думал, что Макарыч пытается нащупать пульс. Нет. Рука Василия нырнула в карман брюк мертвого Валентина. Он показал Талашу круглый черный предмет по виду напоминавший большую горошину.

– Когда и как его завербовали?

– Вальку?! – лицо Талаша исказила гримаса ярости и боли. – Да как ты можешь?! Такое… Про него!

– К сожалению, могу, – Василий Макарович встал, захлопнул ноутбук и сунул под мышку. – Против фактов, Талаш, не попрешь. Валентин навел на нас вертолет. Скоро здесь появятся и наземные войска.

– Валька! – застонал Талаш, прижимая ладони к вискам. – Валька! Кто бы мог подумать!

– У них тоже контрразведка работает, – с грустью констатировал Макарыч, доставая из кармана свой фирменный платок. – Командуй общую тревогу, братан.

Когда Талаш поднял голову, Вербицкий заметил, что глаза командира блестят от слез. Он посмотрел на Антидота и Марата так, словно видел их впервые.

– А вы че, здесь уши развесили? В строй!

Пришлось повиноваться. Слишком уж болезненным был взгляд Талаша, узнавшего, что один из его людей – предатель.

Вербицкий и Бельский заняли свое место в строю, причем Антидот не преминул шепнуть Марату на ухо.

– Попали, так попали. Сейчас здесь будет жарко, уж ты мне верь. Эх, как хочется стать дезертиром! Неохота, брат помирать в расцвете лет. Да еще на трезвую голову. Как думаешь, может перед боем, как полагается по сто грамм «наркомовских» раздадут?

– Не думаю…

Вербицкий посмотрел на Гришу. Он что придуривается или на самом деле каждую минуту думает о том, как залить зенки? Вот уж и вправду Антидот!

– С минуты на минуту ждем гостей! – загремел над лагерем голос Талаша. – Всем занять позиции. Раньше времени не высовываться. Без моего приказа огонь не открывать! По местам!

Партизаны занимали позиции. Кто-то нырнул в ячейки-схроны, кто-то просто залег, используя как укрытия неровности местности и деревья. Бельский и Вербицкий устроились рядом. Марат поймал на себе завистливый взгляд Антидота.

– А ты автоматик где успел раздобыть?

– Меньше про бухло думать надо, – усмехнулся Вербицкий.

– Ох и намучаюсь я со своей винтовкой, – буркнул Гриша, пытаясь сдвинуть с места затвор «трехлинейки». – И зачем я только из камеры сбежал? Тепло, светло и мухи не кусают. Эх, жизнь моя жестянка! Хоть штык примкну.

Вербицкий не стал комментировать эти заявления. Он искал взглядом Веру. Тщетно. Девушка, как сквозь землю провалилась. Единственной пользой, которую извлек Марат из своих наблюдений, было то, что он заметил в руках нескольких партизан гранатометы. Радость от хорошего оснащения дестабилов омрачалась сознанием того, что бой обещал быть серьезным. Бойцы Талаша явно поджидали не только пехоту.

От бля. А что если он схлопочет пулю в лоб раньше, чем Вера откроет тайну его появления здесь? Что если он вообще не увидит девушку больше?