Стая

Он не сказал «мы убьем всякого, кто на нее покусится», но я это явственно услышала. Я кивнула, стараясь сохранять свое отупение. Истерика тут не поможет, как ни соблазнительно в нее впасть.

— Человек, укушенный несколько раз, подвергается риску трансформации, и все же половина укушенных не приобретает способности превращаться в волков. — Джошуа говорил быстро и отрывисто. — До следующего полнолуния мы не узнаем, станете ли вы такой, как мы. А полнолуние наступит через две недели.

Две недели? Так долго ждать, чтобы узнать, стану ли я монстром? Я же с ума сойду от разных мыслей. А если это случится… Что ж, самоубийство вдруг показалось мне не самым плохим выходом.

— А что будет, если через две недели я не… не стану такой, как вы? — Не смогла выговорить слова «оборотень», просто не смогла.

Джошуа слабо улыбнулся:

— Это зависит от вас. Либо вы останетесь с нами и примкнете к той части Стаи, что живет в человеческом обличье, либо… — Он пожал плечами. Этим простым жестом все было сказано: либо мы убьем вас.

Так или иначе — мне крышка.

Глава 3

— Проголодались?

Я сидела на стуле. На сломанную лодыжку наконец наложили гипс. На вопрос Даниэля я ответила гневным взглядом:

— Где-то между угрозами, что меня убьют, и мыслью о превращении в четвероногого монстра я потеряла аппетит.

Я и сама отчасти удивилась, что осмеливаюсь грубить. С другой стороны, все равно помирать, так что какая разница.

Даниэль буркнул:

— Как вам будет угодно. Но я бы поел.

Он встал и протянул мне руку. Я удивленно уставилась на нее:

— Что такое?

— Вы идете со мной, — ответил он. — Кто знает, в какую еще историю вы попадете, если вас оставить одну.

— Я так понимаю, вы потащите меня силой, если я откажусь идти?

Улыбка тронула уголки его губ.

— Вы понятливы.

Я одарила Даниэля еще одним злобным взглядом, который, впрочем, ничуть его не смутил. Молодой человек был по-своему неотразим: симпатичная небрежность в одежде и прическе, длинные каштановые с красноватым отливом волосы, обветренное от постоянного пребывания на воздухе лицо. Скорее всего, Даниэль был всего на пару лет старше меня, то есть лет тридцати, но благодаря уверенной и властной манере держаться казался старше. Ни в одном из дипломированных юристов у меня на работе так явно не чувствовался лидер, как в нем.

Но мне вовсе не хотелось, чтобы Даниэль понял, как я его опасаюсь. Если показать животному, что боишься, оно станет еще агрессивнее.

— Значит, вы тут работаете бебиситтером?

— Я тут работаю… полицейским. Моя обязанность — следить за тем, чтобы всякий, кто представляет для нас опасность, как вы, например, не сбежал. Я очень хорошо выполняю свою работу, Марли.

Что ж, шесть футов роста, рельефная мускулатура — еще бы ему не справиться! Такому кто угодно подчинится.

— И что вы собираетесь делать со мной эти две недели? Не можете же вы привязать меня к своей ноге.

О том, что будет через две недели, в ночь полнолуния, даже думать не хотелось.

Он потер подбородок и смерил меня взглядом:

— При вашей хромоте, вы все равно далеко не уйдете, даже если улизнете от меня — чего, конечно, не случится. Так что пойдемте-ка обедать, а потом, за мытьем посуды, можете поразмыслить, как бы вам перехитрить нас, тупых животных.

Последние слова Даниэль произнес, вызывающе глядя на меня в упор. Он прекрасно понимал, что они мне отвратительны и что я мечтаю о побеге. Я отвела глаза и стиснула зубы:

— Вы, кажется, хотели есть?

Он снова протянул мне руку:

— Пойдемте поедим.

Мне пришлось опереться на Даниэля, чтобы не прыгать на одной ноге до столовой. Костылей они мне не выдали, вероятно, нарочно — чтобы я не могла быстро передвигаться. Больше всего это напоминало крошечный городок на Диком Западе: узкая улочка тянулась между двумя рядами магазинчиков и жилых домов. Кстати, а как тут насчет салунов? Казалось, вот-вот кто-нибудь проскачет на лошади и пальнет из пистолета.

— Что это за место? — спросила я.

— Вы ожидали чего-то совсем другого, верно? — хмуро поинтересовался Даниэль. — Дайте-ка угадаю! Наверно, думали, что мы живем в деревянном сарае в лесной чаще?

Судя по тону, он пошутил, но я не собиралась налаживать дружеские отношения со своим тюремщиком.

— У вас тут прямо девятнадцатый век, — насмешливо ответила я, подумав: «Посмотрим, умник, кто из нас хитрее».

Даниэль оказался отличным сопровождающим. Он так чутко реагировал на малейшее мое пошатывание, что я шла почти с той же скоростью, с какой хожу обычно. А его рука служила мне надежным поручнем.

— Вы недалеки от истины, — сказал он, не обращая внимания на мой сарказм. — Это бывший шахтерский поселок, действительно девятнадцатого века. После того как иссякли запасы серебра, он несколько десятилетий пустовал, но потом его и прилегающие земли купил один из моих родственников. Мы восстановили старые здания, кое-что подновили. Теперь здесь частный курорт.

Я даже остановилась.

— Волки-оборотни держат частный курорт? — недоверчиво спросила я.

Он пожал плечами:

— Нам надо зарабатывать на жизнь, как и всем остальным.

Такое ощущение, будто снимаешься в эпизоде «Сумеречной зоны»!