Сталь

Валери будто током прошибает изнутри, а на место сердца образуется вакуум. Большим пальцем она нервно играется с серебристым колечком в носу.

– Он не знает? – доходит до Хьюго.

– Нет, не знает, – сухо и чётко, показывая всем видом, что не хочет говорить об этом, отвечает она.

– А Локи? Он тоже в неведении?

– У него нет кода. Так что я не обязана, – облизывает она губы.

– Тайфер не потерпит лжи, если…

– Он мне никто. Не захочет знать, я переживу, – хмыкает Вэл, отворачиваясь к иллюминатору. Тайфера, моя милая, ещё никто не смог пережить.

– А что вообще знает Вильям? Ты вчера сказала, что мы едем отмечаться на базу, а потом ты просто вернёшься с деньгами? Как ты это объяснишь? – недоверчиво щурит он свои яркие глаза.

– Боже, Рэджи… Как-нибудь объясню. Вил знает, что Стая, они же FLOCK, крупный оружейный холдинг, сеть казино, дилеры травы. Он знает, что Коршун сбил меня в России, случайно. Что он воспитал меня как отец…

– Ты, конечно, не упомянула, что делал с тобой этот отец, прежде чем вы стали семьёй года, да? – ухмыляется Рэджи так отвратительно, что ей хочется с размаху двинуть по его довольной роже. Как хорошо, что этот этап отношений они уже проходили.

– Ему не обязательно знать…

– Так же, как не обязательно знать, чем Стая иной раз занимается? В частности, личный состав Коршунова? В частности, как Ангелы становятся Тенями? С какими людьми они работают и как именно их устраняют? – снова перебивает её Хьюго.

– Рэджи, да какая разница! С каких пор ты стал предавать внимание родственникам? – раздражённо поворачивается на него девушка, ища ответ в голубых глазах.

– С тех самых, как увидел, насколько ты близка с братом. У нас семей не осталось, так хоть ты сохрани! – Ему хочется вдолбить ей в голову такую простую мысль, при этом не заорав на весь салон самолёта. Быстро понимая, где он находится, переходит на едва слышный шёпот. – Ты не должна ему врать.

– Не парься, Красавчик, всё в ажуре, – натягивает улыбку Вэл. Да, всё в таком ажуре, что она была бы рада, если этот самолёт упал бы.

Несмотря на то, что от разговора с другом в груди остаётся осадок, девушка всё же убирает подлокотник вверх, укладывая ему на ноги подушечку, а вслед за ней ложится и сама. Уголки губ чуть приподнимаются, когда его пальцы касаются макушки. Значит, не обижается и не злится.

Да и за что? Никто не идеален. Она не идеальна. Она была маленькой, глупой, обиженной девочкой, которой нужна была семья, или хотя бы хоть какой-то выход из всей этой ситуации. Выход нашёлся. Только вот, выйти оттуда, куда она вошла – можно было только вперёд ногами или с помощью пули, пущенной в лоб.

Рэджинальд попал в личный состав Коршунова не по своей воле. По навязанной воле покойного отца, который замолвил словечко перед Александром. Вот почему почти во всех операциях Хьюго был главным. Вэл особо и не настаивала на «главности», потому что Рэджи был виртуозом своего дела – это факт. И он всегда понимал её, прямо как Вильям.

— Подъём, Ангелок. — Хьюго бесцеремонно врывается в её комнату, обрушивая на лицо ледяную воду.

Пятнадцать лет – не время, чтобы срезать крылья. Пятнадцать лет вообще не время быть ввязанным во всё это дерьмо. Именно так считает Рэджи, стараясь всем сердцем её ненавидеть. В конце концов, он обещал устроить самый настоящий Ад (правда, в надежде, что она убежит). Но, кажется, ей по душе вариться в этом котле.

– Какого чёрта, Хьюго?! — Она тут же подрывается с кровати, взглядом полным ненависти прожигая довольного парня. Желая всей душой стереть с него эту отвратную улыбочку, от которой блевать хочется. 

— У меня сегодня отгул, если ты забыл!

– О, моя крылатая, мне плевать, — устрашающе улыбается он, только спустя секунду замечая, что девушка стоит перед ним в короткой белой футболке и чёрных трусиках. 

Он едва заметно смачивает губы языком, отводя взгляд от мокрой насквозь футболки, вернее, от очертания груди.

Она с каждым грёбанным часом расцветает перед ним всё больше.

– Засмотрелся, милый? — Она проводит языком по нижней губе, приподнимая подбородок.