Сталин

Такие письма возвращали его в прошлое. Как и сегодняшняя статья в «Правде» – «Выдающийся документ большевизма», – посвященная очередной годовщине его выступления на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) в 1937 году. Пожалуй, Н. Михайлов, подписавший статью, размышлял Сталин, верно отметил, что тогда он «мобилизовал партию и советский народ на полное уничтожение агентуры иностранных империалистических разведок. Это привело к дальнейшему укреплению Советского государства…». Но с высоты прожитых лет он хотел смотреть не на тени ушедших навсегда людей, что были с ним когда-то рядом, а на то, что он создал.

Менее чем за три десятилетия под его руководством возникло могучее государство, с которым теперь вынуждены считаться все в мире. Разве это не так? Однако между результатом и процессом так часто возникают несоответствия, противоречия. Почему так много недовольных? Почему ни одно крупное дело не трогается с места, пока он не даст команду?

Почему не становится меньше врагов, изменников и предателей? Вот на днях ему пришлось утвердить ходатайство министра внутренних дел: «Численность состава особых лагерей установлена теперь в 180 тысяч человек. МВД просит разрешения увеличить емкость особых лагерей на 70 тысяч человек и довести ее до 250 тысяч». Ведь там должны сидеть особые

, неразоружающиеся враги. Что, число их растет? И вообще Берия говорит, что заявки министерств на рабочую силу из числа спецконтингента столь велики, что, несмотря на его рост, удовлетворить эти просьбы не представляется возможным. Сколько миллионов людей пропустили через лагеря, а количество подозрительных людей не уменьшается! Вон на Западе утверждают, что, мол, общество, которое он создал, – «тоталитарное». Пишут, что он отец нового явления в общественной жизни и политике – сталинизма. Вначале «вождь» не придавал этому особого значения. Он, пожалуй, и сам считал, что пора говорить о «марксизме-ленинизме-сталинизме»; но вообще это сейчас пока ни к чему. Время придет. А враги… На то они и враги, чтобы поносить все, созданное им в течение всей жизни. Л.Троцкий, Р. Гильфердинг, А. Розенберг, Р. Абрамович утверждали, что «сталинизм есть измена большевизму». А К. Каутский незадолго до своей смерти договорился до того, что в России «появились еще более сильные и жестокие хозяева, а перед пролетариатом на его пути к социализму возникли еще большие препятствия, чем те, которые существуют в развитых капиталистических странах с укоренившейся демократией». Что можно ждать от таких людей? Они и Ленина не щадили.

Думаю, что подобные размышления могли приходить к Сталину. Он всю свою жизнь молился борьбе, только ей. И в новых «выдумках» буржуазных апологетов ему слышится лишь отзвук этой вечной борьбы, их страх и злоба. Вот и «Правда», посвятив недавно последнему изданию Британской и Американской энциклопедий большую статью под заголовком «Энциклопедии мракобесия и реакции», верно пишет, что в статьях «о социализме и коммунизме клеветнически утверждается, что при коммунизме нет заботы о счастье людей». А что они могут писать еще? Это те же писаки, которые невесть что пишут и о сталинизме, думал «вождь». Он не знал, что в стране, где он считался земным богом, придет время, когда люди тоже зададутся вопросом: что такое сталинизм и какова его природа?

Аномалия истории

Не скрою, что когда я начинал собирать материал для этой книги, то мне казалось, что все, что создал народ, – это одно, а Сталин с его преступлениями – другое. История сразу же становилась проще, понятней, доступнее. Но по мере погружения в прошлое – разбор многочисленных архивных дел, беседы с участниками и очевидцами минувших событий, размышления о постигнутом – я утверждался в мысли, что все значительно сложнее. Заманчиво осудить не одного Сталина, но и его окружение со всей могущественной бюрократической прослойкой, как Каутский говорил, «новым классом». И многое в этом верно. Но также многое и неверно. Мы порой забываем, что Сталин и все связанное с ним родилось в значительной мере на марксистско-ленинской почве. Сталин не «перебежал» в большевистскую партию из другой партии, не совершил буквально, как иногда сейчас говорят, государственный переворот. Он создал сталинский социализм. И все время клялся, ссылался, цитировал Маркса, Энгельса, Ленина. Вся партия вторила ему, ведь он действительно продолжал дело Ленина.

Казалось, стоит разоблачить Сталина, и «чистый» ленинский социализм обретет второе дыхание. После XX съезда партии это как будто было сделано. Но Система продолжала оставаться почти такой же. Дело оказалось не в Сталине, а в тех большевистских основах, которые Ленин заложил в фундамент Системы: монополия одной партии, ставка на диктатуру коммунистической бюрократии, преклонение перед насилием. Сталин с помощью партии все более отходил в сторону тоталитарной концепции. Когда наиболее светлые умы в партии это поняли, было уже поздно. Бюрократическая система имеет особенность: она очень быстро формируется. И она страшно жизнеустойчива.