Сталин

Одна из таких мумий догматизма – абсолютизация революционных скачков и отрицание роли реформ. «Чтобы не ошибиться в политике, надо быть революционером, а не реформатором». Такая глубоко ошибочная методологическая установка оправдывала волюнтаризм, силовые решения, заранее давала право «вождю» на любые радикальные шаги, которые он считал нужными. Такой, например, как переход «к политике ликвидации, к политике уничтожения кулачества как класса». «Революционный», скачкообразный волюнтаризм Сталина был освящен «Кратким курсом» как высшая марксистская истина. Сами слова «реформа», «эволюция» были синонимами враждебного, чуждого, уцененного историей.

Еще одна мумия догматизма – утверждение о том, что экономика СССР – это вершина совершенства в сегодняшнем мире. В нашей стране, провозглашал «Краткий курс», производственные отношения «находятся в полном соответствии с состоянием производительных сил… поэтому социалистическое производство в СССР не знает периодических кризисов перепроизводства и связанных с ним нелепостей». Что касается «нелепостей» перепроизводства, то действительно Сталин приложил свою руку к тому, чтобы этого никогда у нас не было. Однако перманентное состояние нехваток, унизительного товарного дефицита, низкого качества продукции, производства, ориентированного лишь на количественные показатели, возводились в ранг закономерности.

Можно перечислить множество подобных мумий догматизма, но я назову еще лишь одну. Сталину удалось (и это неоднократно подчеркивалось в «Кратком курсе») создать устойчивое впечатление, нет, скажу сильнее – сформировать мировоззренческую установку у советских людей, что все неудачи, провалы, трудности связаны лишь с деятельностью многочисленных «врагов народа», от которых наконец начали решительно и широко избавляться с 1937 года. «Краткий курс» не скупится на эпитеты в адрес старых коммунистов, «ленинской гвардии», творцов Октября: «банда врагов», «подонки человеческого рода», «троцкистско-бухаринские изверги», «белогвардейские пигмеи и козявки», «ничтожные лакеи фашистов» и т. д. Обязательный для всех учебник наставлял миллионы большевиков и беспартийных: «Нужно, чтобы члены партии были знакомы не только с тем, как партия боролась и преодолевала кадетов, эсеров, меньшевиков, анархистов, но и с тем, как партия боролась и преодолевала троцкистов, «демократических централистов», «рабочую оппозицию», зиновьевцев, правых уклонистов, право-левацких уродов и т. п. Нельзя забывать, что знание и понимание истории нашей партии является важнейшим средством, необходимым для того, чтобы обеспечить революционную бдительность членов партии». Главному творцу «энциклопедии марксистских знаний» требовалось, чтобы все жили в напряжении, ожидании вылазок врага, постоянной настороженности по отношению к окружающим, сослуживцам, коллегам: «Враг не дремлет!»

Помимо тех общих параметров, которые были заданы авторам «Краткого курса» в 1937 году в письме «Об учебнике истории ВКП(б)», Сталин позаботился и о максимальной антитроцкистской направленности «труда». Где только можно, в текст «внедрялся» Троцкий. Например, в фрагменте: «Как установлено теперь

процессом антисоветского «правотроцкистского блока» в 1938 году, мятеж «левых» эсеров был поднят с ведома и согласия Бухарина и Троцкого и являлся частью общего плана контрреволюционного заговора бухаринцев, троцкистов и «левых» эсеров против Советской власти» – выделенные слова вписаны сталинской рукой.

Всем содержанием «труда» люди готовились, воспитывались на том, чтобы смотреть на окружающий мир глазами Сталина, видевшего едва ли не в каждом третьем гражданине Отечества «сомнительного субъекта», «двурушника», «притаившегося врага». Замечу вместе с тем, что «Краткий курс» был достаточно популярен в стране не только потому, что пропагандистский аппарат в духе указаний Сталина сделал его «главной книгой» общества на многие годы, но и потому, что ее предельно примитивное, схематическое изложение было доступно многим людям, все больше привыкавшим к тому, что за них думают, и довольствовавшимся этой убогой духовной пищей.