Читаем Сталин и его подручные полностью

Сталин относился к социал-демократии или троцкизму гораздо хуже, чем к фашизму. В сентябре 1933 г. они с Муссолини подкрепили свой договор о ненападении новыми статьями о нейтралитете и дружбе, и в 1936 г. итальянская официальная пресса с восторгом встретила расстрел Зиновьева и Каменева как доказательство того, что Сталин принял политические взгляды, совместимые с философией Муссолини.

К 1937 г. Сталин до того убедился в силе Гитлера и слабости Франции и Англии, что поручил Канделаки подготовить проект договора о ненападении между Германией и Советским Союзом. Канделаки наградили орденом Ленина, но он был расстрелян за год до подписания этого договора.

Женщины и дети

Судьба Зиновьева и Каменева и тайна, окружающая смерть Кирова, убедили всех в ЦК и в политбюро, что разногласия во мнениях могут кончиться только смертью. Осталась, однако, одна группа (правда, плохо представленная в высшем эшелоне), которая еще рисковала высказываться: женщины. В борьбе против власти царя женщины играли видную роль – не одними словами, но и револьверами и бомбами. В государстве еще тлели последние искры рыцарства, и оно пока не карало заслуженных женщин так строго, как мужчин-революционеров. Голос протестующих женщин был слабее, но до середины 1930-х гг. в СССР он еще раздавался.

Сталин удалял женщин из руководящих органов с такой же решительностью, с какой удалял евреев. Троцкистки разделяли судьбы троцкистов, и жены настоящих или воображаемых противников Сталина подвергались наказаниям не намного меньшим, чем их супруги, если вовремя не отрекались от них или не разводились с ними. Тем не менее из приговоренных к концлагерям или к расстрелу за контрреволюционные преступления 95 % были мужчины.

Три заслуженные женщины еще пользовались долей былого влияния. Самой влиятельной была Надежда Крупская, которая даже в середине 1930-х годов оставалась заместителем наркома просвещения и заседала в разных партийных комиссиях. Сталин возненавидел ее уже в 1922 г., когда обругал ее за то, что, несмотря на предписания врачей, она записывала под диктовку больного Ленина мысли и статьи. Она потом умоляла Зиновьева и Каменева защитить ее от грубого вмешательства в ее частную жизнь, от недостойной брани и угроз. С тех пор Сталин отказывал Крупской в любой просьбе – например, не мумифицировать тело Ленина и не создавать культа его имени: «Если вы хотите почтить имя Ленина, то стройте ясли, детские сады, дома, школы и так далее», – говорила она.

Сначала Крупская тяготела к Зиновьеву и Каменеву, которых она считала по образованию и философии самыми верными ленинцами в политбюро. Когда их исключили из партии, Крупская, как и сестра Ленина Мария Ульянова, приняла взгляды Бухарина, тем более после начала коллективизации, когда Крупская заявила, что Ленин имел в виду не колхозы, а кооперативы как новую форму крестьянского землевладения. Крупская, дочь армейского офицера и гувернантки, была от рождения недалекой ханжой, и по сравнению с ней в вопросах культуры и образования Сталин являлся либералом широких взглядов, но она не могла смириться с репрессиями против ленинцев. Крупская протестовала против сталинской фальсификации истории, а он ругал ее за положительное отношение к Троцкому. Сталин распорядился, чтобы к ней не пускали иностранных гостей, и даже грозил, что объявит послушную Елену Стасову истинной вдовой Ленина, если Крупская не замолчит. Тот факт, что Крупская «пользовалась одним нужником с Ильичом», не давал ей никаких прав говорить «сущую чепуху». «А чем, собственно, отличается товарищ Крупская от всякого другого ответственного товарища?» – спрашивал Сталин, критикуя ее речь на XIV съезде партии.

Голос Крупской звучал тем слабее, чем грубее становились сталинские ругательства. 19 марта 1935 г., в первый и последний раз, ее вызвали в кабинет Сталина, где она сидела целых два часа. Агранов и Николай Ежов пришли на два часа раньше. Судя по сборищу энкавэдэшников и наркомов в этот день, обсуждали предстоящие кары против Зиновьева и Каменева, их «нравственную ответственность» за смерть Кирова. Крупская безмолвствовала, когда Зиновьева и Каменева судили в третий раз и расстреляли. После этого она поддакивала смертоубийственным планам Сталина и чувствовала себя, вероятно, слишком уязвимой, чтобы хоть как-то высказаться. Когда в 1937 г. Крупская заседала в комиссии, решавшей судьбу ее друга Бухарина, она голосовала за самое суровое предложение: исключить из партии, арестовать и расстрелять.

Крупская все это время получала сотни писем от жертв – часто от детей – сталинских репрессий: люди еще верили, что она может заставить Сталина исправить несправедливость. На самом деле она протестовала только против проявлений русского шовинизма, например, критиковала обязательное преподавание русского языка среди нацменов в ущерб их родным языкам (38).

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции
Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции

«Мы – Николай Свечин, Валерий Введенский и Иван Погонин – авторы исторических детективов. Наши литературные герои расследуют преступления в Российской империи в конце XIX – начале XX века. И хотя по историческим меркам с тех пор прошло не так уж много времени, в жизни и быте людей, их психологии, поведении и представлениях произошли колоссальные изменения. И чтобы описать ту эпоху, не краснея потом перед знающими людьми, мы, прежде чем сесть за очередной рассказ или роман, изучаем источники: мемуары и дневники, газеты и журналы, справочники и отчеты, научные работы тех лет и беллетристику, архивные документы. Однако далеко не все известные нам сведения можно «упаковать» в формат беллетристического произведения. Поэтому до поры до времени множество интересных фактов оставалось в наших записных книжках. А потом появилась идея написать эту книгу: рассказать об истории Петербургской сыскной полиции, о том, как искали в прежние времена преступников в столице, о судьбах царских сыщиков и раскрытых ими делах…»

Валерий Владимирович Введенский , Иван Погонин , Николай Свечин

Документальная литература / Документальное