Сталин и разведка накануне войны

Справка. В программе «Военная тайна с Игорем Прокопенко» от 28 мая 2012 г. был показан фрагмент интервью с известным германским историком Матиасом Улем, который без обиняков, на чистом русском языке заявил, что, по данным немецких архивов, у германского абвера был агент в советском Генеральном штабе

— высокопоставленный генерал, в отношении которого на совещании у Гитлера перед решающим наступлением вермахта на Москву глава абвера адмирал Канарис заявил, что, во-первых, у него действительно имеется такой агент, а, во-вторых,

и это еще более важно, что этот агент может возглавить временное правительство после захвата Москвы. Правда, Матиас Уль с сожалением признал, что ввиду недоступности ряда материалов (надо же, и в демократической Германии такие же проблемы с архивами, как и в России!) пока не удается установить имя этого агента-генерала.

Если Албанец, он же Хайнц Тициенс — лицо гражданское, всего-то промышленник и эмигрант, — смог в пассивном режиме получить информацию стратегического характера, в которой, подчеркиваю, еще не совсем и не во всем точно, но уже зримо вырисовывался стратегический замысел бандитского нападения Третьего рейха на СССР, то как мимо ушей и глаз всех указанных выше источников, включая и Тициенса, могла пройти информация о том, что Гитлер утвердил план агрессии против СССР?! Очевидно, СВР пора уже рассекретить необходимые материалы по данному вопросу и ввести их в научно-исторический оборот. Не все же ГРУ делало — в поте лица работала также и внешняя разведка НКВД-НКГБ СССР

Конечно, сказанное выше вовсе не означает, что резидентура НКВД СССР ничего не зафиксировала в декабре 1940 г. Напротив, за 10 дней до сообщения Зорге и 11 дней до сообщения Альты, то есть день в день с подписанием Гитлером директивы № 21–18 декабря 1940 г. — резидентура внешней разведки НКВД СССР в Берлине зафиксировала и сообщила в Москву о том, что в этот день Гитлер выступил перед пятью тысячами выпускников военных училищ рейха с пространной, но резко антисоветской речью. Он, в частности, крайне резко высказался против «несправедливости, существующей на земле, когда 60 млн. великороссов владеют ¹

/₆ частью земного шара…, а около 90 млн. немцев ютятся на клочке земли» и призвал молодых офицеров к устранению этой «несправедливости»^{171}. И хотя в Германии эта речь Гитлера не была напечатана (правда, каким-то образом она была опубликована в «Нью-Йорк тайме» 19 декабря 1940 г.), резидентура, тем не менее, зафиксировала и сам факт, и суть речи фюрера, о чем и сообщила в Москву. Публично высказанные Гитлером пассажи в переводе на нормальный язык — без разницы, хоть немецкий, хоть русский, — означали, что фюрер призвал молодых офицеров к войне против Советского Союза. Главы государств, а Гитлер был не просто глава, а некое подобие рекламного слогана «пять в одном флаконе»

— фюрер партии, нации, рейхсканцлер и президент, к тому же еще и Верховный главнокомандующий, — просто так подобные заявления не делают, тем более перед такой аудиторией.

Вывод Кремля мог быть и на самом деле был однозначен — началась реальная военно-политическая подготовка к нападению.

Тогда же, 18 декабря 1940 г., в Москву поступила телеграмма-молния полномочного представителя СССР в Великобритании И.М. Майского в НКИД СССР следующего содержания:

«18 декабря 1940 г. Немедленно. Строго секретно.