Сталин. По ту сторону добра и зла

Военная организация выставила вокруг особняка Кшесинской патруль, а перепуганная неминуемой расправой «краса и гордость русской революции» окопалась в окруженной подоспевшими в Петроград фронтовиками Петропавловской крепости. Фронтовики с вполне понятным презрением относились к тыловым крысам, жировавшим в столице, в то время как они проливали кровь в окопах, и с превеликим удовольствием перестреляли бы всех этих пособников «немецких шпионов». Если бы... не Сталин. Именно он «уговорил» матросов сдать оружие и вернуться в экипажи. Что они, надо думать, с превеликой радостью и сделали. Шансов выстоять против людей, ходивших в штыковую, у них не было...

ЦК принял решение отступать. Ленин объявил об изменении в большевистской тактике и ввиду засилья в Советах меньшевиков и эсеров предложил снять лозунг «Вся власть Советам!» Вместе с тем, несмотря на обрушившиеся на партию репрессии, он призвал продолжать борьбу.

Что же касается Сталина, то он отправился в ЦИК на переговоры. «Мы, — вспоминал он позже, — говорили руководителям Советов: кадеты ушли, блокируйтесь с рабочими, пусть власть будет ответственна перед Советами. Но они сделали вероломный шаг, они выставили против нас казаков, юнкеров, громил, некоторые полки с фронта... Само собой разумеется, мы не могли принять при таких условиях боя, на который толкали нас меньшевики и эсеры. Мы решили отступить».

На самом же деле Сталин выторговывал условия капитуляции. И, судя по всему, ему удалось добиться некоторых гарантий, согласно которым правительство обещало обойтись без кровопролития и выделить его партии новое помещение.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Временное правительство пошло на известные уступки, но ни о каком всепрощении не могло быть и речи. И, пользуясь удобным случаем, правительство решило расправиться со своими злейшими врагами. По несчастливому для большевиков стечению обстоятельств, так удачно начатое русское наступление провалилось, и немцы прорвали фронт. И в столице во весь голос заговорили о «немецком шпионе» Ленине, который торговал Родиной в угоду германскому генеральному штабу. Одновременно стали распространяться слухи о том, что большевики помогают немцам и те очень скоро пойдут на Петроград.

О предательстве Ленина министр юстиции В.Н. Переверзев заговорил еще 3 июля. По его словам, ему было доподлинно известно, что Ленин и большевистская партия получали деньги от германского генерального штаба, а в роли связных выступали Яков Фюрстенберг (Ганецкий), Парвус и некоторые другие.

4 июля материалы о связях Ленина с немцами были обнародованы в гарнизонах и частях, и, поскольку патриотизм и чувство долга все еще оставались мощным фактором, мысль об измене своему Отечеству вызвала у солдат отвращение, и многие из них отшатнулись от большевистского вождя и его партии. В то же время Министерство юстиции оповестило редакции петроградских газет о пресс-конференции с объяснениями всех деталей предательства Ленина.

Конечно, Ленин разыграл благородное негодование и отрицал какую бы то ни было связь с немцами, в связи с чем Адам Улам заметил: «Сейчас нет сомнения — как это можно и видеть на основе соответствующих документов, — что суть обвинений была верной, но не их интерпретация. Ленин брал деньги у немцев, как он взял бы их для дела революции где угодно, включая Российский двор Его императорского величества».

Да, все так, на революцию Ленин взял бы деньги у самого дьявола, но «германским шпионом» в классическом понимании этого слова он, конечно же, не был. Тем не менее опасность над ним нависла реальная. И, возможно, в самые тревожные в жизни вождя дни на помощь ему пришел Сталин. Именно он обратился к своему старому знакомому и председателю ЦИК меньшевику Чхеидзе с просьбой воздержаться от подобных обвинений.

Трудно сказать почему, но Чхеидзе пошел навстречу, и обвинения в адрес Ленина напечатала лишь небольшая газетка «Живое слово». 7 июля Временное правительство арестовало Антонова-Овсеенко, Крыленко, Дыбенко, Раскольникова, Каменева, Троцкого и Луначарского и отдало приказ об аресте Ленина, который обвинялся в попытке захватить власть, в связях с немецким генеральным штабом и в получении от него значительных сумм на организацию беспорядков и разложение армии.

Как позже вспоминал Сталин: «На улицах войска, усмиряющие непокорных. Фактически введено осадное положение. Подозрительные арестовываются и отводятся в штаб. Идет разоружение рабочих, солдат, матросов».

* * *